Сын помещика 3 - Никита Васильевич Семин

Заметив, что ей стало как-то нехорошо, Екатерина Савельевна, пожелавшая присутствовать и благосклонно получившая в том разрешение купчихи, быстро увела даму в другую комнату. Вернулись они лишь через полчаса, когда я уже покрыл холст первым слоем и теперь ждал, когда он подсохнет. Естественно, что цвета на портрете пока еще были далеки от тех, которые были в моей голове. Но бросившая взгляд на картину Рюмина, похоже подумала, что я все закончил. Ведь стою спокойно рядом, кисть отложена, а я чай пью.

— Что же вы наделали? — прошептала она. — Да лучше бы оставили все карандашом, чем в такое убожество превратить мой портрет!

— О чем вы, Александра Васильевна? — не понял я ее в первое мгновение.

— Да разве вы не видите? — вскричала она. — Это что за тона? Разве у меня такая коричневая кожа? А волосы? Все в один тон, словно просто краску пролили!

— Успокойтесь, — сказал я максимально ровным тоном. — Картина еще не закончена, а вы уже делаете выводы. Вот потому я и не показываю их до окончательного результата, — это я уже сказал Совиной. — В промежутках работы, когда требуется время на высыхание слоев краски, незавершенный результат выглядит… не так, как ожидают заказчики.

Та меня полностью поняла и тут же принялась успокаивать пожилую купчиху, снова уведя ее из комнаты, где шла работа. А расположились мы в гостиной дома купца Рюмина. Сам мужчина был сейчас в отъезде, поэтому полновластной хозяйкой на время его отсутствия осталась сама Александра Васильевна.

До самого завершения работы они больше не возвращались. И когда я закончил, даже пришлось звать слугу, чтобы позвал дам для оценки конечного результат и расчета. Явились они лишь через десять минут, как я передал сообщение. Из-за задержки на меня накатило некоторое раздражение. Я-то думал, что смогу хотя бы по две картины в день рисовать и быстро управлюсь со всеми заказами. А тут провозился с одним портретом до вечера, начав в обед. Да еще и сама хозяйка дома какая-то припадочная.

Заходила в гостиную Рюмина с опаской, будто ее здесь поджидает ядовитая змея или иной враг. Да и на картину до последнего старалась не смотреть. Но все же собралась с духом и бросила на портрет быстрый взгляд, тут же отвернувшись. Потом медленно повернула голову и уже более тщательно смотрела результат.

— Простите меня, — с виноватым выражением на лице повернулась она ко мне спустя долгих пять минут созерцания самой себя. — Я поспешила. Вы правы, когда не даете смотреть на свое творчество до его завершения.

Позвав слугу, она отсчитала деньги, добавив к изначальным пятидесяти рублям еще десятку.

— Это — мои извинения за мое поведение, — объяснила она. — Надеюсь, вы не затаите обиды.

— Пустое, — улыбнулся я как можно вежливее, хотя внутреннее раздражение никуда не делось. — Был рад писать эту картину с такой красивой дамы.

Перед тем, как расстаться с Екатериной Савельевной, я ее спросил:

— Остальные заказчики столь же… требовательны? Или имеют похожие желания?

— Почти все они — женщины, желающие выглядеть моложе, — подтвердила она мои опасения. — Но вы сами виноваты, — тут же шутливо упрекнула меня Совина. — Вы же изобразили меня на портрете моложе моих лет. Неудивительно, что остальные захотели такой же результат.

Я лишь вздохнул огорченно. Мечты на быстрое окончание моих трудов в Царицыне только что растаяли как дым.

— Я бы хотел поскорее вернуться домой. Постарайтесь тогда хотя бы назначать по две встречи в день — до обеда и после. Задерживаться в городе надолго не входило в мои планы.

— Я учту ваши пожелания, Роман Сергеевич, — кивнула Совина.

На этом мы и расстались.

— Барин, — зашел в кабинет Сергея Александровича Корней. — Там артель строительная приехала. Их бригадир просит его принять.

— Зови, — махнул рукой мужчина.

«Вот же ж, — мысленно подосадовал он. — Снова Роман не вовремя отсутствует. Как проклятье какое-то прямо слово! И договаривался насчет его мастерской в Дубовке без него, и сейчас снова без него решать, каким здание то будет».

Совсем уж все плохо не было. Сергей Александрович нашел на столе труд его сына по работе будущей мастерской. Он такой раньше и не видывал никогда. Но все там было расписано. И даже план, пусть и весьма приблизительный, здания мастерской нарисован. Так что его мысли были лишь от лености и нежелания заниматься тем, что не он начал. Да и мало ли, что он не учтет, чего Роман хотел сделать? А назад уже не воротишь, когда все построено будет.

Уже знакомый мужчине глава артели протиснулся — по иному и не скажешь — в его кабинет через пару минут. Здоровяку явно не хватало места в кабинете помещика, но он никак не выказывал своего недовольства, если оно и было.

— Мой сын в отъезде, — сразу начал Винокуров, — тебе бы с ним пообщаться. Но когда он вернется — я сам не ведаю. Пока же можешь посмотреть, чего он нарисовал, — протянул помещик мужику листки с планом здания мастерской.

Тот их взял очень аккуратно, боясь случайно порвать, после чего внимательно стал вглядываться в схему. Несмотря на свой внешний вид, Кузьма Авдеевич дураком не был. И грамоту знал, и считать умел, да и в чертежах разбирался. И хоть на листках был не чертеж, да и нарисовано было чудно — с видом сверху, сбоку и спереди, однако все понятно. Так даже нагляднее было. И размеры, пусть и приблизительные, уже расставлены. Только фундамент молодой барин не указал — из чего делать. Но то для опытного артельного проблемой не являлось.

— Мне все понятно, — заверил он помещика.

— Тогда подписываем подряд? — тут же обрадовался Сергей Александрович, что не пришлось ему краснеть и дальше.

Кувалдин молча кивнул, после чего они быстро оформили документы.

— Разместиться нам где? — спросил артельный, когда с бумагами все было завершено.