Чëрный Выброс: подкритическая реактивность - Радислав Лучинский
Белоярская АЭС, кремово-красно-голубая красавица со множеством вонзающихся в небо тонких труб растаяла, сменившись маленькой уютной квартиркой рэевской классной. Сама Эльзушка сидела в большом синем кресле перед телевизором и гладила разомлевшего у неё на коленях большущего рыжего кота. Кота звали СтЕфан с ударением на первом слоге), он был ленивый, добродушный и однажды в мелком котячестве умудрился выбежать из квартиры и даже из подъезда, а во дворе едва не попал под мотоцикл…
Пожелай сейчас Рэй — и он без малейшего усилия увидит и двор, и сверкающую на солнце красную "Яву", и трëхмесячного, ещё тощего, как шпротина, до полусмерти перепуганного Стефана, удирающего в подвал. Узнает, как зовут мотоциклиста и всех соседей Эльзы Карловны, у кого какой характер и кто кем работает… Ещё никогда он не мог считывать настолько легко и свободно и в то же время безупречно чëтко!
Вот только, кажется, он совсем отвлëкся от своего вопроса, от нужной станции. Надо сосредоточиться…
— Режим свободного скольжения работает безупречно, — глухо и отстранëнно, как через вату донëсся до Рэя голос Юрия Петровича, — Теперь тестируем поиск по заданным параметрам.
— Заданные параметры, — отозвался Рэй мысленно, — АЭС Майтирэн на планете Урмила. Или Исса, блуждающая АЭС.
— Этого слишком мало, — Юрий Петрович колдовал над пультом, — И я не совсем это имел в виду, Рэйден. Невозможно задать параметры объекта, о котором неизвестно фактически ничего, кроме того, что он есть на свете. Так что я говорил про твои собственные параметры. Например, я могу усилить тебе концентрацию. Или вообще заблокировать возможность думать о чём-либо, кроме поставленной задачи. Но это последнее — уже не "Альфа", а "Бета".
— Давайте "Бету"! — Рэй хотел было махнуть рукой, но тело налилось свинцовой тяжестью и шевелиться не желало.
— Думай об Иссе! — скомандовал Юрий Петрович, — Включаю "Бету".
Что-то коротко пискнуло, приборы загудели громче. Рэй опять попытался думать об Иссе, представлять себе: какая она, даже попробовал мысленно нарисовать некую абстрактную, первой пришедшую в голову станцию как задний план, на фоне которого стоит Сэнед. В надежде, что он угадает, это окажется Исса, и можно будет зацепиться за образ, чтобы по нему выстраивать считку дальше. Но ноосфера, такая податливая пару минут назад, на этот раз заартачилась. Картинка "плясала", сбивалась, за спиной у воображаемого быстронейтронничка возникала то Кольская АЭС, то Чернобыльская, а то и вообще Темелин. Причём, если позволить мыслям переключиться на Темелин, Кольскую, самого Сэнеда, да хоть чëрта в ступе, вИдение мгновенно обретало прежнюю лëгкость и остроту — считывай сколько угодно. При попытке же вернуться к Иссе или к Майтирэну, всё снова беспомощно размазывалось. Будто вокруг этих двух станций зияла какая-то чëрная дыра. Но ведь не бывает чëрных дыр в информационном пространстве! Мудрая наука ноосфеооведение утверждала, что ни в коем случае!
И тем не менее, внутреннему взору Рэя был сейчас доступен весь Меридиан, вся Земля, доступен, наверное, весь Космос до самых дальних галактик. Доступно всё, кроме двух станций. С тем же успехом они могли бы вообще никогда не существовать.
Но ведь они существуют! А значит, постоянно привносят что-то в эту самую ноосферу, добавляют информацию в банк вселенской памяти. А все АЭС на Меридиане вообще живые. Пробуждëнные, как говорят в "Эпи-Центре". Даже обитель Воинов Храма Риенка, давным-давно ставшая руинами. Они излучают как живые существа, считываются как живые существа, воспринимаются как живые существа. Иногда слабые, полумëртвые, едва теплящиеся — но живые.
Родная АЭС Лины, обожжëнная великим предательством, застывшая в своей боли, словно заблудившаяся в недобром колдовском сне, не видящая и не слышащая ничего, не воспринимающая ни один импульс — она будто бы в коме, но она живая.
Раненая АЭС Тохи Чернобыльникова, все силы отдавшая на рождение активити, и поэтому не сумевшая сотворить вокруг себя сколько-нибудь ощутимой, внешне проявленной аномальной Зоны — она слабая, как кровью, истекающая страшной памятью, полуобморочная, но она живая.
Несчастная АЭС Фукусима, практически уничтоженная безжалостными стихиями — существо с переломанным хребтом, едва дышащее, ослепшее и оглохшее от страданий — она словно потеряла сознание от болевого шока, но она живая.
Что уж говорить о станциях благополучных и безаварийных! Они нанизаны на Меридиан как драгоценные камни на нить ожерелья, они сияют тëплыми разноцветными звëздочками. И сейчас Рэй легко может дотянуться мыслью до любой из них.
Кроме этих двух — Майтирэна и Иссы. Иссы и Майтирэна. Будто и в самом деле чëрная дыра какая-то. Капсула пустоты.
Он попробовал ещё раз, и ещё и ещё. Он искал пустоту, отворачиваясь ради этого от полноты и света. И успевал мимолëтно пожалеть об этом и попросить прощения у распахнутых миров, мимо которых скользил сейчас его разум, у сверкающих станций. Когда ещё у него возникнет возможность снова занять "Монолит", а без "Монолита" он вряд ли дотянется узнать, что это и где это — Кадилен, Эзэлхар, Коони, Мойрион, Олмерт. Только звонкие имена на самом краешке сознания, только доли секунд жгучей досады.
Виски уже начинало ломить, чем дальше, тем сильнее. ВИдение делалось менее чëтким, мысли путались. Серебряная нить Меридиана звенела и вибрировала в ритме сердечного стука, звëздные огни метались перед глазами…
— Рэйден, я отключаю! — словно из другого измерения долетел голос Юрия Петровича, — Аппаратура слежения рекомендует принудительный выход из транса.
Меридиан растерял с себя
