Меч Тамерлана - Роман Валерьевич Злотников
– Все, братцы, руби!
Несколько дружных, энергичных ударов топорами – и все веревки, держащие «противопожарные» связки вдоль бортов, лопнули; плюхнулись в воду горящие ветви… А наш ушкуй продолжил свой бег по речной глади как ни в чем не бывало!
Все, теперь только вперед, к слиянию Сосны с Доном… А уж там, развернувшись против течения «батюшки», мы поднимемся наверх, спеша к Лебедянскому броду, обязательному на пути татар.
Должны, должны мы успеть перехватить хотя бы хвост ордынского обоза, прежде чем поганые его минуют!
Глава 21
Червень (июнь) 1382 года от Рождества Христова. Лебедянский брод, гуляй-город елецких ратников
Князь Федор Елецкий
– …Ждем, братцы, ждем… Еще немного… Бей!!!
Град колотого щебня, извергнутый залпом четырех бомбард, жестко хлестнул по скачущей к крепости татарской коннице и разом смел несколько десятков лучников с лошадьми!
– Стрельцы… Бей!!!
Пушки не могли целиком накрыть всю массу сближающихся с нами всадников, но это сделали четыре с половиной сотни арбалетных болтов… Уцелевшие нукеры в ужасе откатились назад, в то время как оставшиеся по ту сторону реки ордынцы только и успели добраться до середины брода, после чего бесцельно развернули назад. И даже имеющиеся у поганых тюфенги ничем не могут помочь ворогу!
Как же все-таки вовремя мы успели к переправе татарского обоза…
К Лебедянскому броду мы подошли практически сутки назад – чтобы еще издали заприметить на реке десятки больших и малых возов, телег и кибиток, медленно тянущихся через Дон. Разглядев же мою флотилию из более чем трех десятков ушкуев и стругов (паруса мы убрали заранее), татары наверняка не поверили своим глазам!
Но поверить пришлось, как только с идущих впереди кораблей ударили пушки, в лохмотья размочалив сразу три воза каменными ядрами! Еще два снаряда ушли в молоко, но следом по поганым хлестнул рой арбалетных болтов…
Мы успели.
В этом, впрочем, есть не только заслуга гребцов (впрочем, гребли ведь все вои, включая и меня!). Приблизившись к броду, мы разглядели немногие уцелевшие бревна надолбов, торчащие из земли у восточного берега реки. А подле них и несколько тел павших на переправе казаков, сплошь утыканных срезнями, словно мешочки для иголок… Похоже, плотность стрельбы степняков в решающей схватке была просто страшной, а вот защитников брода, как видно, осталось не столь и много. Судя по нескольким телам в стороне от дороги… Да, татары наверняка с легкостью их смели, и все же пусть ненадолго, но казаки ордынцев задержали. Ибо если ворог смог сконцентрировать крупный отряд лучников на переправе, то, следовательно, к решающей схватке с казаками подошли основные силы татар… А вот летучие отряды степняков, относительно немногочисленные, самостоятельно через брод не прорвались.
Н-да, защитники брода подарили нам необходимое время, и мы сумели воспользоваться этим даром, ударив по ворогу на переправе прежде, чем татарский обоз целиком миновал Дон! Ордынских обозников мы напугали страшно: кто-то, забыв обо всем, ринулся прочь с брода, а кто-то, наоборот, вцепился в постромки, пытаясь как можно скорее вытолкать из воды груженые телеги, заодно подталкивая их сзади… Но смелых лучников среди поганых не нашлось – те, кто попал под наш первый удар, даже не пытались отстреливаться.
Однако, когда мы уже вплотную приблизились к переправе, с западного берега вдруг ударили пушки! Серьезно! Каменные ядра врезались в борта следующих впереди ушкуев, успев повредить три судна разом… Но близость к броду и сам факт того, что Дон у места впадения в него Лебедянки относительно узок, позволил нам обойтись без лишних жертв. Татарам мы ответили из собственных бомбард и арбалетов, и спешно причалили к низкому, восточному берегу реки, принявшись сноровисто вытаскивать корабли на сушу…
Как бы то ни было, использование ордынцами артиллерии меня крепко впечатлило.
Сумей ворог тотчас организовать контратаку – хоть через реку, хоть с суши – нам пришлось бы очень туго. И это несмотря на тот факт, что мой отряд «морской пехоты» десантировался так четко и слаженно, словно не раз отрабатывал высадку на учениях! Покинув суда, стрельцы-ротники тотчас укрепили на подпорках ростовые щиты (и павезы, и червленые), к тому же щедро рассыпав у выхода с брода горсти железных рогулек. В то время как привычные к волоку ушкуйники уложили на землю брусья-волокуши, затащив на них наши корабли, и принялись спешно перемещать их от берега… Чтобы после, на расстоянии полета болта до выхода с брода, начать замыкать струги в плотный круг! Замкнув же его, мои вои тотчас укрылись в импровизированном гуляй-городе… Надеясь хоть немного поднять высоту стен «крепости», мы навешали вдоль внешних бортов ушкуев запасные, специально взятые с собой в поход щиты. А стрельцы постарались закрепить павезы на подпорках промеж гребных скамей…
Мы успели. И к слову, такого еще никогда не было и, наверное, уже никогда не будет. Ну, чтобы гуляй-город (он же вагенбург) строили из стругов и ушкуев! Хотя в общем все происходящее очень напоминает мне битву при Молодях…
Внезапность неожиданного для поганых удара вновь подарила нам время. И когда с западного берега через брод ударил крупный отряд всадников (наспех собранный, как видно, энергичным и деятельным командиром), татар еще на переправе встретил залп каменных ядер всех пяти бомбард… А затем и столь же дружный залп многочисленных арбалетчиков! Наконец, рассыпанный на берегу «чеснок» не позволил продвинуться вперед самым отчаянным храбрецам и счастливчикам, избежавшим встречи с болтами…
Этого хватило, чтобы остановить атаку быстро одумавшихся ордынцев, ринувшихся по броду назад. А вот в спину им никто не стрелял – увы, запаса болтов мы уже никак не восполним.
Более того, как только болты кончатся, крепость падет… Если, конечно, мы не сумеем в перерывах между накатами степняков спешно спустить суда на воду! Впрочем, спуск кораблей наверняка попадет под обстрел татарских тюфенгов, да и задача у нас не выжить, а как можно дольше держаться в осаде, сковав ордынцев и выиграв великому князю время добраться до Коломны…
Хотя в качестве резервного варианта отступление по воде я по-прежнему держу в голове, и даже обсудил его и с Дмитрием Шуем, и с прочими ротниками. Воины не должны чувствовать себя совсем обреченными, а даже
