Студент: Месть - LikanTrop

- Сил никаких нет. Хоспади! Куда же это все катится, а? – покачала головой Анюта и начала доставать из сумки и пакетов нехитрые покупки.

- В гору! В гору все катится, - пробурчал старлей и с горькой усмешкой выпил, - все руководство у бандитов в кулаке. Первый секретарь, прокурор, наш гаденыш Милютин. И ведь пытаешься удержаться от этого говна – балансируешь. В откровенный криминал не лезешь! Кто если не мы будем закон контролировать, скажи а? Только как теперь жить то по закону? Полкан – вор! Соседи водку из под полы торгуют, а то и вовсе гонят как Ильинишна. На рынке вон и на вокзале валюты могут поменять. В видео салонах этих порнуху гольную крутят, кровь и расчлененку! Спекулянты вообще разошлись. Они смотри-ка, теперь уважаемые кооператоры, бляха муха. Я этих «уважаемых» через одного еще недавно за это сажал. И ведь теперь только тронь кого и себе дороже будет, Горбач сказал ни-ни! Начальство по башке сразу даст, а народ оплюёт, – Алексей посмотрел на жену мутными глазами, – как жить скажи, Анют? Если не по закону и не по совести? Я скажу как – по понятиям. По понятиям, будь они не ладны, мы сейчас живем, по понятиям рыночной экономики, – мент встал, открыл форточку и закурил папиросину, смочив конец слюной, чтобы табак не просыпался, – вон летом розыскной лист был на Григорьева, лидера афганцев. Зам начальника и следак кулаком стучали. Мол, найдите гада! Так все опера знали, что Григорьев этот в подвале у афганцев сидит, напротив Водника. И не один даже не попытался задержать, хотя казалось бы – готовая «палка». И я тоже не стал. Стрельнул он эту гниду Милютинскую, дальнего родственничка его молодого – туда ему и дорога! Не хер по дискотекам лазить и пальцы гнуть, мундир позоря. А лезть под пули афганцев дураков нет, - Алексей затушил папиросу и снова налил водки, – к тому же парни отличные. Боевые офицеры! По всем районам то гоп стоп, то драки, иной раз и еще чего. А у них порядок – ничего серьезного, если мелочей не считать, - подумав немного, мужчина продолжил выговариваться, - тоже к слову интересно. Все же знают Ань, что солдатня с афгана всякого понаперла. Там копни, наверняка можно и калаши с гранатами нарыть.

- Ой, не пугай меня, Леша, зачем тебе оно надо? – охнула женщина, чуть не уронив бумажный пакет с огурцами.

- Вот то-то и оно, что на хер оно никому не надо, – старлей мрачно улыбнулся и на выдохе ополовинил стакан, – для кого горбатимся? Ради чего? Построили блядь коммунизм.

- Не ругайся! Ребенок дома. Так что с зарплатой то, Леша? – продолжала донимать мужа женщина. Тот было хотел ответить ей что-то резкое, но раздался телефонный звонок. Опер поднялся и подошел к телефону:

- Слушаю!

- Алексей? Кеша это. Сосед.

- Опять вляпался? – зло проворчал милиционер.

- Нет. Все нормально, - на той стороне помолчали и продолжили, - я тут вчера товарища подменял. Отвез на такси кое-куда кое-чего, так, по мелочи продать. Ну и вот. А там этот на квартире. Тот, кого ты ищешь.

- Кого я ищу то? – не сообразил Кульков.

- Ну Губин. С тиком на щеке. Который должен тебе.

- Губин? – от такой информации опер аж протрезвел. Взгляд стал собранным и хищным как у волка, вышедшего на след добычи, – Ты дома? Ща приду к тебе погоди.

- Кто звонил то? – супруга выглянула в коридор из кухни.

- Бухгалтерия считай звонила. Говорят, в качестве извинений премию начислят. Ща за ней и пойду, – мужчина накинул на себя куртку, надел ботинки и покинул квартиру.

2 ноября 1988 года. г. Зеленоград, Святослав Степанович Григорьев

Не знаю, может это что-то гормонально-возрастное и во всем виновато тело подростка, но в понедельник на меня будто волна на берег накатило какое-то философско-раздражительное состояние. Случилось это неожиданно, где-то по дороге на строительный объект. Я вдруг начал думать, что спускаю отпущенное мне заново время на какую-то херню. И логика в этих мыслях прослеживалась железная. Ведь по сути, я уже которую неделю тусовался на стройке (работой это назвать сложно), просто потому что так решила какая-то баба в пиджаке, на которой даже мантии нет, и мудила следак. Ну ей богу, как я мог так низко пасть, чтобы получить год за патроны? Злая ирония, в 90ые какие только стволы у меня в руках не побывали и ничего (ну почти), а тут за сраные патроны год, патроны, которые собственно вообще не мои. Ну бред же?

Из этой юношеской меланхолии меня вывела неожиданная мысль: а что я вообще знаю о законодательстве этого мира? А прошлое это явно параллельное, потому что, например, тут по адресу, где был прописан прошлый я, никакой Григорий не прописан. Ну и вот, допустим в прошлой жизни я на Химии отсидел от звонка до звонка, но там я был пиздюк это раз. И у меня не было ни денег, ни адвоката. Теперь есть и опыт, и адвокат к которому можно было обратится. Так чего я пустил эту ситуацию на самотек и поплыл по течению? Понятно, что оказавшись в прошлом, да еще и сходу угодив в Бутырку я некоторым образом был дезориентирован. Понятно, что, получив относительную свободу, я тут же оказался в круговороте событий. Но почему до сих пор у меня даже и мыслей не возникло об УДО? Хреновый из меня вышел бы герой романа, вот у тех всегда все продумано и выверено.

Крутя эти мысли в голове, я весь понедельник действовал тупо на автомате. Работал, таскал со склада ништяки, и даже информацию о том, что отец Малого будет ждать нас в субботу к пяти часам у себя в квартире на Якиманке, в 1-м Спасоналивковском переулке, дом 17, воспринял без какого-либо интереса. Просто кивнул и заверил парня, что мы с Медвежонком непременно приедем. Получив следом неуверенный кивок Рязани, Малой успокоился, и мы продолжили заниматься своими делами.

А по приезду на химию я первым делом