Сделай сам 4 - Константин Николаевич Буланов
— И 66-ой — это лучший, что вы получили? — тут же последовало уточнение от слегка скучающего Смита, который инженером не являлся, а потому всё больше наблюдал со стороны за нашим общением на, большей частью, «неизвестном инженерном языке».
Именно он в нашей дружной компании занимался ещё и шинным бизнесом, конечно же, совместно с нами, Яковлевыми, а потому ближе всех прочих общался с американскими «нефтяными королями». Оттуда истекал и интерес к моим словам о топливе.
Мы с ним вообще планировали в скором времени, как только позволит обстановка в мире, вложиться в обустройство в США огромной сети заправочных станций. Потому вопрос его являлся отнюдь не праздным. Всё же в Штатах, как и у нас, марки бензинов сейчас тоже зависели от местности добычи нефти и присвоенного им сорта. Что было не совсем удобно для нас, как будущих сетевиков.
— Нет. Сейчас из относительно массовых бензинов лучший — это авиационный. Его октановое число равняется семидесяти. А вообще самым-самым лучшим, что только попадал в нашу химическую лабораторию, являлся 76-ой. Правда, его мы умудрились получить, переработав нефть с какого-то одного конкретного месторождения. Сейчас его названия не вспомню даже. Уж больно это мало на общем фоне, чтобы запоминать, — чуть повинился я за такой подход к вопросу. С другой же стороны, у меня от множества иных забот и без того голова изрядно пухла. — Но зато мы выяснили, что октановое число возможно повышать путём введения в бензин этилового спирта! Правда спирт гигроскопичным оказался и потому хранить такую топливную смесь приходится лишь в герметичных ёмкостях. Да и расход его заметно увеличивается при этом. Плюс цена. Не каждый двигатель, опять же, подобное топливо успешно кушает. Однако факт есть факт.
— Кстати о спирте! Когда мы покидали США, то в Мичигане уже приняли закон штата о полном запрете реализации спиртного, — аж прищёлкнул пальцами Сэмюэль, припомнив данный факт. — Вы, кажется, просили сообщить, когда подобное случится. Да и в соседних штатах тоже вовсю готовились подобные запреты.
— А в принципе в стране? — тут же последовало уточнение уже с моей стороны.
— Витает что-то этакое в воздухе, — покивал в подтверждение своих слов Смит. И пробурчал с заметным недовольством, — Глядишь, так скоро виски даже будет не купить, не говоря уже о пиве!
— Блин, надо завершать скорей войну, а то мы заработать на алкашке вовсе не успеем. Мгновенно всяческие конкуренты набегут. — А это я тихонечко пробормотал себе под нос, чтобы никто уж точно не расслышал. Не надо знать папа́ о том, за счёт чего я собирался финансировать строительство ещё много чего в России. Потому вслух акцентировал внимание на несколько иной проблеме, — Надеюсь, что нашей экспериментальной шинной фабрики всё это не коснётся?
О чем я вёл тут речь?
А речь я вёл о производстве синтетического каучука. Мы хоть с британцами когда-то обвалили рынок, заметно снизив цену на главный компонент резины, проблему в целом не решили. К примеру, чтобы делать и эксплуатировать тяжёлые грузовики без опасения пойти по миру с протянутой рукой, банально разорившись на покрышках, мне требовалось ещё раз в 10 скинуть себестоимость продукции всех наших шинных фабрик. Что сделать без выкидывания на рынок многих тысяч тонн искусственного каучука было просто невозможно.
При этом мне известно было лишь одно — производили его в будущем из того самого этилового спирта, что гнали из зерна, картофеля, бобовых, кукурузы и много чего ещё. Так что отнюдь не весь богатый урожай агрокультур имел лишь пищевое направление дальнейшего движения. Вот и трудились в США который уже год кряду над решением данного вопроса десятки нанятых нами химиков. В России не рискнул подобным заниматься по множеству причин.
— Не волнуйся, Александр, — тут же успокоил меня Смит, — под запрет попали только алкогольные напитки. А всякие лекарственные средства и тем более промышленную переработку в нечто, не подлежащее употреблению народом внутрь, не тронули от слова «совершенно». Но как поведали мне химики и инженеры, до начала выдачи массового дешёвого продукта им ещё требуется года два-три, чтобы отработать технологию.
— Надеюсь, что уложатся в два года, — очень так твёрдо посмотрел я прямо в глаза собеседника. Всё же мои планы по оптовой нелегальной торговле алкоголем в немалой степени базировались как раз на беспрепятственной транспортировке пищевого спирта для подобных шинных фабрик, которые планировалось открыть в наиболее богатых штатах. А чтобы возить спиртягу и при этом не запачкать своё светлое имя чем-то незаконным, мне требовался готовый и требуемый товар иного рода.
— Я передам, — понятливо кивнул мне Сэмюэль.
— Ого! Какой красавец! — пока я ненадолго отвлёкся на обсуждение имеющихся проблем устройства моего будущего нелегального бутлегерского бизнеса, пронырливый Генри Форд успел засунуть свой любопытный нос за ближайшую к нам ширму. — Это будет новый Кадиллак?
— Нет. Это будет новый DAC. Несколько мощней, слегка крупней и намного элегантней прежнего, но по сегодняшней цене, надеюсь, — прокомментировал я открывшуюся всем нам картину на близкую копию, наверное, самого красивого серийного автомобиля мира конца 1930-х годов — Опель «Адмирал» образца 1938 года. Именно 38-го! Со слегка продолговатыми, а не круглыми, фарами. Казалось бы вот мелочь! Форма фар всего лишь! А как оно на общем облике машины сказывалось сильно! Совсем другой эффект! И, что смешней всего, автомобиль тот был разработан в Штатах. В тех самых Штатах, где в это же время появлялись на свет божий всяческие уродцы в концепции того же самого новейшего дизайна «air flow» — то бишь аэродинамического.
— Ох! Как интересно фары интегрированы в корпус! А сколь здесь элегантно выполнены крылья! — не смог не заметить именно этих, мгновенно бросающихся в глаза, особенностей мистер Форд, принявшийся чуть ли не обнюхивать каждый квадратный сантиметр представшего его взгляду макета. — А куда же вы подножки дели?
— Их теперь здесь вовсе нет. За счёт
