Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов
— Показывайте свою машинку. — решительно произнес Путилов.
— Вы Лев Николаевич Толстой? — вкрадчиво спросил Штафель, глядя на ротмистра кавалерии.
Граф напрягся.
После покушений он очень не любил таких вопросов от незнакомых людей. Поэтому скорее рефлекторно, чем осознано его рука опустилась на кобуру с револьвером и отстегнула стопорный ремешок.
— Ох, Израиль Авраамович! — воскликнул Путилов. — Не начинайте снова морочить голову! Показывайте уже. Вы даже не представляете, насколько Лев Николаевич занят!
Тот нервно сглотнул, заметив жест графа, но подчинился.
И это полностью оправдалось, потому как он достал из саквояжа относительно небольшую счетную машинку. Она могла производить четыре основные арифметические операции и вычислять корень.
— И давно вы ее изготовили?
— В 44-ом году, — ответил он на русском с явным акцентом.
— И никто ей не заинтересовались?
— Все хвалили. Иногда давали денег. Но не более.
— А ко мне вы как попали?
— Сергей Семенович Уваров, министр народного просвещения, прислал письмо и выслал денег на дорогу. Очень рекомендовал до вас доехать.
— Сколько денег он дал?
— Сто рублей.
— Угу… ясно… и он не ошибся. Меня ваша машинка очень интересует. Хм. Давайте так. Я прямо сейчас готов предложить вам сделку.
— Я вас внимательно слушаю.
— Вы садитесь, крепко думаете и говорите мне, сколько вам нужно денег, людей и оборудования для того, чтобы наладить их выпуск. — кивнул Лев Николаевич на арифмометр. — Я вам их дают. И сразу размещаю заказ на сотню аппаратов.
— Сотню⁈ — ахнул Штафель.
— Полсотни я подарю Казанскому университету. Он ведет напряженные исследования и считать людям приходится много. Мне в контору надо. Да и так — по мелочи. Раздарю нужным людям, сопровождая красочной инструкцией. Чтобы заинтересовать.
— Это не похоже на сделку. Здесь есть моя выгода. Вашей же почти нету. Или вы хотите, чтобы компания была оформлена на вас?
— Побойтесь Бога! Управлять еще и этим⁈ Да я с ума сойду! Нет. Компания будет полностью ваша. А выданные деньги будем рассматривать как беспроцентный кредит.
— Беспроцентный⁈
— Считайте это как мое вложение в более сложные вычислительные устройства. У меня, знаете ли, появились кое-какие мысли. Например, мне очень пригодилась бы машинка, обобщающая данные по перфокартам[3]. Этакий статистический анализатор. Или, к примеру, баллистический калькулятор. Да и… ладно. Это все потом. Мыслей громадье. Так вот. Сделка будет заключаться в том, что как только вы наладите выпуск этих счетных машинок, то возьметесь за совсем другое устройство…
— Какое же? Что оно должно делать?
— Печатать Израиль Авраамович. Печатать буквы на бумаге. — произнес граф.
Улыбнулся.
И постарался объяснить устройство знаменитой печатной машинки Underwood, с которой в детстве имел дело. Дед давал поиграться. Сначала он мальцом осторожно печатал. Потом ломал и смотрел как старик мучался, ремонтируя. И по новой. И снова.
Одно хорошо — за время этой возни Лев получил неплохое представление о машинке. Принципиальное, понятное дело. Сам-то он по малости лет не лез в столь тонкий механизм. А если и совался, то опять деду ремонтировать приходилось…
[1] Рудольф фон Ауэрсвальд (1795–1866) прусский политик, который с 1840 года пытался склонить Пруссию к конституционной монархии, более того, с либеральной конституцией. В период с 25.06.1848 по 08.09.1848 был министром-президентом Пруссии. Но удалился с поста, когда стало понятно нежелание Фридриха-Вильгельма выполнять свои обещания либералам. Был возвращен на этот пост Альбрехтом, который поручил ему подготовить в самые сжатые сроки конституцию…
[2] Израиль Авраам Штафель (1814–1884) — польский еврей из Варшавы. Из бедной семьи, которая не могла оплатить ему образование. В детстве выучил польский язык и занимался самообразованием. По профессии часовщик. Прославился тем, что разработал компактный арифмометр, отмеченный в 1851 году золотой медалью на Всемирной выставке в Гайд-парке, как лучшая машина такого толка.
[3] Первые перфокарты применялись уже в 1804 году для управления узором в Жаккаровых ткацких станках. Да и в области информатики с 1832 года употреблялись. Так что особой новизной это все не являлось, и Штафель отлично понял, о чем говорит Лев.
Часть 2
Глава 6
1849, август, 28. Тульская губерния
— Тяни!
— Толкай!
— Тяни, я тебе говорю!
— Толкай же! Толкай, зараза!
Сергей Николаевич Толстой[1] сидел верхом на добротном мерине и наблюдал за тем, как трудилась строительная артель. Так-то все, что хотел, он уже вот тут увидел, но двигаться дальше не хотелось.
Устал.
Психологически устал.
Хотелось немного покутить, да времени и сил на это не оставалось. Постоянно в делах. Лев их всех так запряг, что иная крестьянская кляча и та лучше выглядела. А отказать не получалось, да и, если уж положить руку на сердце, не хотелось. Многим дворянам хотелось бы жить так, чтобы иметь влияние и менять мир.
Многим бы.
Почти что всем.
Только мало кто из них готов был для этого что-то делать. И, как правило, все эти неудовлетворенные амбиции топились в алкоголе и прочих формах ухода от реальности. А тут — брат тащил. И себя, и их. Из-за чего волей-неволей от Сергея Николаевича начинало зависеть многое.
Игра по-крупному!
Вон, даже государь нет-нет, да участвует в жизни семьи.
Сдав Путилову многие заботы там, в Казани, Сергей направился в Тульскую губернию. Император наконец-то соизволил дать добро на реконструкцию Ивановского канала.
По новому проекту.
И денег выделить. В основном железными векселями…
Главной и фундаментальной проблемой Ивановского канала являлась вода. Ее здесь было слишком мало для обеспечения работы шлюзов.
Просто мало.
Создать каскад достаточно глубоких и просторных водоемов для прохождения судов — да. Можно было достаточно легко решить этот вопрос. Но на наполнение шлюзовых камер ее уже не хватало. И Лев Николаевич предлагал ранее достаточно интересный проект, направленный на увеличение этих самых запасов. Но Государь на него не решился.
Почему?
Да кто его знает? Может, посчитал недостаточно надежным вариантом. Все-таки на неискушенный взгляд довольно сомнительно выглядели все эти каскады прудов и артезианских скважин. Тем более что достоверное неясно, на какие именно запасы грунтовых вод можно рассчитывать. Так что, определенное здравомыслие тут имелось. Поэтому Лев уже через полгода предоставил императору новый проект.
По его задумке корабль достигал специальной бетонированной камере.Заходил в нее. И паровая машина начинала тянуть по короткой наклонной плоскости массивную тележку с кораблем.
По густой
