Возвращение в золотой край - Алекс Русских
Журнал «Фитиль» прошел, на экране появился скалящий зубы Бельмондо в стильной черной куртке. Хороший фильм, у меня на диске даже запись была, вот только не до просмотра сейчас. Интересно, смогу я вспомнить хоть что-то про жизнь парня, в которого вселился? Странное чувство, у меня словно два отдельных блока памяти, вместе они не перемешиваются, но события из прошлого реципиента вспоминаются невероятно туго и как-то обще, без особых подробностей.
Родители разошлись, когда мальчик был еще совсем маленьким, мать куда-то уехала, так что он ее даже не помнит. Отец решил отправиться на заработки на север, оставив мальца у родителей, которые по старости лет не особо за ним и приглядывали. На Колыме отец нашел себе новую жену, с которой у ребенка отношения не заладились. В общем, после смерти бабки с дедом пацан оказался в интернате, где и закончил школу.
Учился, кстати, довольно неплохо, в школе дали закончить десятый класс, а не в ПТУ спихнули, как это обычно с интернатовскими бывает. После выпускного экзамена юноша отправился к отцу, думал на работу устроиться, но оказалось, что особенно не нужен никому. Папаня от него отвык, у мачехи своих двое. Удалось временно пристроиться на подработку, отец замолвил словечко, а потом парень уехал поступать в Магадан с наказом, чтобы если не в институт, то в техникум должен обязательно экзамен сдать, и чтобы общежитие дали, потому как самим в квартире тесно. Батя от щедрот пообещал высылать рублей 20-30. Сначала на полсотни замахнулся, но мачеха на него так посмотрела, что планка была немедленно понижена.
Документы парень подал, койку в трехместной комнате на время поступления выделили. До первого экзамена еще вроде дня четыре – как раз время есть учебники подзубрить. Вот с какого перепуга я в драке очутился, так и не смог вспомнить, отбили этот момент начисто. И какой сейчас день не помню. Голова опять разболелась, не так сильно, как в больнице, но достаточно, чтобы бросил с воспоминаниями. С основными вопросами разобрался, досмотрю фильм, да пойду в общагу. Не знаю в какой комнате меня поселили, но разберусь как-нибудь.
Сразу после окончания сеанса завернул в центральный универмаг, благо он в соседнем с кинотеатром здании находится. Только зашел, как съестным пахнуло – справа от входа за стеклянной дверью буфет. Только тут понял, что жрать хочется не по детски.
Да-а, отвык я от ненавязчивого советского сервиса – взять по-хорошему и нечего. И буфетчица деньги принимает с таким видом, словно я у нее рублей сто занял единовременно, а отдаю раз в год копеек по пятьдесят, чем страшно огорчаю. Из напитков кофе и чай. Взял чисто советское изобретение – бочковой кофе. Он оказался довольно крепким, но вот на вкус странноватым. То ли что-то в него добавлено, то ли из-за того, что его просто варили в баке, а не заваривали, как положено.
Хм, я не только от советского кофе отвык в общепите. Как-то непривычно брать в руки стеклянный стакан, которым неизвестно кто раньше пользовался и непонятно как его мыли, да и мыли ли вообще. Ну, да ладно, на все воля Создателя. Умял два беляша, уняв голод. Мяса, правда, в них кот наплакал, в каждом по чайной ложке максимум, но хоть тесто довольно вкусное. На витрине еще бутерброды были, но вид у них больно затрапезный, заветренные они какие-то, брать не рискнул. Еще были булочки, ватрушки. Собственно это весь ассортимент, с другой стороны для буфета больше и не нужно.
Перекусив, прошелся по первому этажу магазина. Он довольно большой по этим временам, отделов много. С разнообразием товаров не особо, но мне сейчас ничего и не требуется. Нашел небольшой газетный ларек. «Правды» не было, но к моему удивлению нашелся «Гудок». Это же газета железнодорожников, у меня дедушка с бабушкой ее выписывали. Бабушка диспетчером была на станции, а дед машинистом паровоза годов до 70-х работал. Зачем она здесь, учитывая, что железной дороги в Магаданской области нет, и как доставили? Самолетом, разве что.
Поинтересовался у продавщицы свежестью прессы и взял «Известия», девушка сказала, что сегодняшняя. Дата на первой полосе сообщила, что нынче 4 июля 1984 года, среда. Судя по передовице, в стране рулит Черненко. Жаль, при Брежневе шансов хорошо устроиться было бы куда больше.
Так, вроде Черненко год всего на посту продержался, а потом ЦК выбрал Горбачева на пост генерального секретаря КПСС. Вот же угораздило попасть. Ладно бы попозже или, наоборот, пораньше, когда в стране жить было легче. Сейчас тотальный дефицит, хотя на севере получше со снабжением. Пожиже, чем в национальных республиках, но более-менее. Вот где-нибудь в Поволжье или на Урале в магазинах шаром покати, как люди рассказывали. Хотя в эти года я там не был, сам не видел. Ну, ничего, скоро балабол и демагог Горбачев к власти дорвется, тогда совсем весело станет. С другой стороны разрешат кооперативы, а там можно будет хорошие деньги делать, если жив останешься и бандиты башку не отшибут, что тоже возможно.
Ну, да, время возможностей, как будут задвигать лет через 20 молодые люди, которые 90-х в глаза не видели. Я обычно таким фантазерам предлагал по кладбищам тех времен пройтись и посмотреть сколько там лежит молодежи и даже детей. Что характерно, ни один не пошел.
В прошлой жизни я в Магадан приехал уже при Горбачеве, конец 80-х был. Окончил школу и выехал к родителям, они на одном из колымских поселков работали. Года через четыре должны приехать. Вот интересно будет, если на последних курсах института увижу себя, но молодого, приехавшего поступать.
Пересек проспект Карла Маркса – общежитие немного дальше, нужно пройти мимо техникума, и затем еще квартал, вот за ним и будет. Улица здесь широкая. Если наряд дежурит поблизости от общаги, то должно будет видно издалека. Хотя вряд ли, делать им нечего, что ли? Протокол составить не успели, имя мое не знают. Претензий ко мне быть не должно – не думаю, что кто-то из противников заяву накатал, не принято такое нынче. Но береженого Бог бережет, лучше поостеречься. Куртка у меня вывернута наизнанку, в глаза я сейчас не должен бросаться по сравнению с оранжевым прикидом, который в любой толпе выделяется. Я еще и капюшон накинул, благо дождик начал срываться. Несильный,
