Парагвайский вариант. Часть 1 - Олег Воля

Камень, в который со всей дури упёрся полукровка, поддался и со скрежетом сдвинулся на пару ладоней.

— Ну теперь его надо дальше толкать, — развёл руками проводник. — Дед говорил, что раньше всё это открывалось легко, но время точит даже камни.

Втроём, навалившись на каменную дверь, удалось её открыть достаточно, чтобы протиснуться в обширную пещеру. Потолок и стены терялись в темноте.

Проводник снова поманил за собой Поликарпо и указал на очередной камень:

— Его можно откинуть. Там будет окно.

Это удалось сделать без особого труда, и через узкую щель в пещеру ворвался солнечный свет. Солано выглянул наружу. Перед ним раскинулся как на ладони весь Куско.

— Это окно здесь единственное. Оно выходит наружу высоко, посередине скалы, и с земли не просматривается, — комментировал Тика Чоке. — Огонь можно жечь в этом закутке. Но сначала длинным шестом прочистите продух. Его наверняка землёй завалило. Где брать воду — я покажу. Это надо будет спускаться. Но вода хорошая. Несолёная.

— А где можно запереть пленника? — спросил Солано, кивая на Санчо, который вышел из транса как раз перед входом в Чинканас.

— Тут есть яма недалеко. Пойдём.

Яма действительно вполне годилась в качестве тюрьмы. Стенки, хоть и трещиноватые но с обратным уклоном, и глубина в два человеческих роста. На дне, кроме камней, нашлось несколько черепов. Туда и опустили Санчо.

— Убей меня, демон! — прорычал старик бессильно.

— Я не могу нарушить заповедь Господа нашего Вседержителя, — с серьёзным лицом ответил ему Солано. — Убийство есть смертный грех.

Из ямы полетели проклятия и оскорбления, но Солано равнодушно удалился.

Неделя понадобилась группе, чтобы выучить несколько маршрутов передвижения по подземному лабиринту. Самым важным было запомнить путь к выходам из него. И один из выходов вёл в тот самый дом торговца шерстью Чинка Чукито, в котором Солано и Поликарпо как раз получили приют в прошедший месяц. Торговец о входе в тоннели знал, но никогда в них не входил, ибо не был посвящён.

За эту же неделю Солано прогнал своих подопечных через несколько импровизированных тестов. В качестве заданий приходилось использовать логические задачки или простейшие головоломки типа «Ханойской башни».

Это дало Солано возможность выделить группу из двадцати молодых людей, о которых у Солано и Патиньо состоялась беседа с ректором университета Хосе Фейхоо.

* * *

— Вы хотите слишком многого, — ректор протёр лоб платком. — Ну где я вам, скажите на милость, найду в Перу учёного-агронома? Его и в Европе-то найти трудно. Тем более, чтобы он говорил на кечуа.

— Нет, — возразил Солано. — Не кечуа. Ребята сперва выучат испанский. Вы же легко найдёте им учителя для этого. Ну и математику на базовом уровне. Обучение потребует времени. Думаю, года будет достаточно. А за это время вам и надо найти агронома и преподавателя по естественным наукам. Желательно такого, который на практике их обучит созданию водяных мельниц, строительству мостов и прочим прикладным знаниям.

— Нам эти ребята после обучения понадобятся для правильной организации хозяйства в общинах кечуа, — пояснил Поликарпо. — Правительству всегда будет не до этого, потому мы решили взять это дело в свои руки.

Ректор задумчиво покачал головой, оценивающе глядя на давешних фокусников.

— Благородное начинание, — согласился он. — Думаю, что за год я найду вам преподавателя. Но, скорее всего, не учёного, а практика из европейских колонистов. Некоторые из них обладают нужными вам знаниями.

— Мы оплатим, — уверенно сказал Солано.

— Хорошо. Приводите ваших крестьян, — вздохнул ректор. — Надеюсь, они будут одеты прилично?

— Не сомневайтесь, сеньор Фейхоо, — заявил Солано. — Их содержание — тоже наша забота. Ваша — зажечь огонь знаний в их душах.

Ректор грустно улыбнулся.

Видео «Зимний полет на дельтаплане» в моем блоге: https://author.today/post/610976

Глава девятая

Карлос Лопес укрепляет власть, а Солано моет золото в джунглях

Карлос Антонио Лопес довольно улыбнулся и уселся за обширный стол, обтянутый зелёным сукном. Стол самого Супремо. Утреннее июльское солнце заливало светом кипу бумаг, загромождавших рабочую поверхность. Консул республики Парагвай был доволен: несмотря на истечение его срока правления, ничего не изменилось. Бравый офицер Мариано Роке Алонсо, чья очередь править настала в начале месяца, всего неделю выдержал поток рутины, который умело обрушил на него Карлос и начал погружаться в тоску. Тут-то к нему и поспешил на помощь Лопес с предложением оставить скучную возню с бумажками ему, лицу гражданскому, а самому Алонсо сосредоточится на чрезвычайно важных вопросах обороны государства.

Идея строительства оборонительного узла Умаита, позаимствованная из воспоминаний сына, оказалась как нельзя кстати. Алонсо преисполнился энтузиазма и отбыл осматривать место будущей фортеции. А свежесозданный аппарат правительства вздохнул с облегчением. С Карлосом им работалось гораздо спокойнее, чем с экспансивным кавалерийским капитаном. Ах, простите, уже полковником.

Аппарат Лопес создавал весь период своего консульства. Он не собирался всё держать в голове, как Франсия. И не только потому, что не обладал феноменальной памятью последнего, но и потому, что у каждого дела должен быть ответственный человек, с которого можно спросить и которого можно наградить. Так работает система, способная пережить смену власти без потрясений.

В первую очередь Парагвай, наконец, обзавёлся фигурой генерального прокурора по уголовным делам. Им стал сеньор Педро Морено. Бывший член хунты Хосе Бенитас занял пост верховного судьи, а во все округа были назначены местные судьи, немедленно приступившие к пересмотру дел, по которым отбывали наказание многочисленные заключённые. Сотни из них вышли на свободу в первые же месяцы консулата Лопеса. И ещё многие сотни ожидали своей очереди.

В Асунсьоне появился новый начальник полиции — сеньор Педро Ноласко Фернандес. Специально для нормальной работы полиции Лопес разработал «Полицейские правила», состоящие из 36 статей. Это был своего рода первый в истории Парагвая Уголовный кодекс. А чтобы карательный орган не чувствовал себя слишком вольно, ему в противовес была учреждена должность «Генерального защитника бедных».

Образование, о котором так горячо вещал Лопес перед Национальным конгрессом, тоже получило своего главу и ряд реальных шагов. Марко Антонио Маис стал де-факто министром образования, формально занимая лишь должность директора только что основанной Литературной академии. Пока что в этой академии существовали только курсы испанского и