Парагвайский вариант. Часть 1 - Олег Воля
— Нам надо обдумать ваши слова, — прервал паузу генерал Пас. — Мы не рассчитывали на такое течение беседы. По большому счёту нам нужны были только пушки, ружья и возможность призвать добровольцев с территории Парагвая. Но ваше ви́дение будущего Корриентеса и Энтре-Риос заслуживает осмысления. Единственное, чего я не понял — это в чём выгода самого Парагвая? Энтре-Риос получит доступ к мировой торговле через Консепсьон на Уругвае, но Парагвай по-прежнему будет заперт.
Лопес усмехнулся. Надо озвучить свою высокую цену за помощь, иначе они не поверят.
— Я думаю, что достойным взносом в дело нашего будущего союза будет передача всей провинции Мисьонес под патронаж Парагвая. Этим мы приобретаем выход к реке Уругвай и альтернативный торговый путь.
— Хреновый путь, Карлос, — проскрипел Артигас. — До Консепсьона Уругвай — это почти сплошные пороги.
— Ну что поделать, — развёл руками Лопес. — Других вариантов нет. Будем их взрывать или строить шлюзы.
— Подождите, — вклинился в разговор Ферре. — Но я не могу отдать вам всю провинцию. Меня не поймут.
Лопес нахмурился и уставился на соседа-губернатора.
— У вас не так много вариантов. Парагвай окажет вам помощь только на этих условиях. Или вся провинция Мисьонес, или воюйте против Росаса с дрекольем.
(1) Описание достижений Карлоса Лопеса взято из реальности. Он действительно за короткое время многое успел.
(2) Секретарь Доминго Франсиско Санчес — реальное лицо.
Во время правления диктатора Франсии он был писцом Поликарпо Патиньо. После смерти Франсии Санчес был личным секретарём судьи Хосе Мануэля Ортиса, члена военной хунты, которая на мгновение захватила власть. В 1841 году он был секретарём конгресса, на котором было учреждено второе консульство в составе Карлоса Антонио Лопеса и Мариано Роке Алонсо. Далее был в администрации Лопеса-старшего, а при Франсиско Лопесе занимал пост вице-президента Парагвая. Пал с оружием в руках в последнем бою Парагвайской войны 1 марта 1870 года.
(3) С 1820 по 1821 Республика Энтре-Риос (исп. Entre Ríos, Междуречье).
* * *
Пристроив два десятка самых способных и молодых кечуа в университет, Солано решил сосредоточиться на добыче золота. Нужно было срочно наладить регулярный источник дохода. На сложные легальные схемы заработка времени и ресурсов не было, а потому единственным рабочим вариантом было выкопать богатство прямо из земли. И Солано знал такое место. Там в двадцатом веке развернётся бесконечная золотая лихорадка и вызванная ею экологическая катастрофа.
Верховья реки Мадре-де-Диос, а точнее её притоков — Имамбари, Гуакамайо, Пукири и Уэпетухе — чрезвычайно богаты золотыми россыпями. Это открытие сделают в восьмидесятых годах двадцатого века, и с тех пор тысячи, десятки тысяч старателей день за днём будут перекапывать берега рек, уничтожая леса и отравляя природу ртутью. Большинство золотодобытчиков будут использовать именно её для извлечения мельчайших частиц драгоценного металла. Однако ртуть коварна: она накапливается в организмах рыб и животных, а по пищевой цепочке добирается и до людей. Но сейчас эти земли — девственные джунгли, населённые далёкими от цивилизации племенами.
В Куско на хозяйстве остался Поликарпо Патиньо, уже вошедший во вкус новой для себя организационной работы. Солано нужно было посмотреть, как он справится, поэтому на попытки составить ему компанию в планируемом походе ответил безапелляционным отказом.
Успех предприятия очень зависел от подготовки, и поэтому одновременно с переговорами в университете, Солано закупал мулов, инструменты и материалы для будущей экспедиции. Чтобы не привлекать внимания, в Куско покупалась только часть необходимого. Остальное пришлось приобретать в соседних городках.
Приготовления закончились, и вереница вьючных мулов, гружённых инструментами и припасами, тронулась в путь. Останавливались только в общинах кечуа, предупреждённых заранее. Солано выслал за неделю до похода парочку самых общительных индейцев, чтобы подготовить путь. Но главной их задачей было найти надёжного проводника в джунгли со знанием местного наречия.
Оконгате — последний город на пути в джунгли. И во времена инков, и в колониальный период именно отсюда стартовали редкие торговые экспедиции. Они были редки, потому что дорога в джунгли была очень опасной. А у жителей Амазонии не так уж много того, что интересовало бы жителей горного плато. Яркие перья, красивые шкуры, некоторые тропические плоды — и, в общем-то, всё.
В Оконгате Солано и познакомился с проводником. Звали его Вика Майто. Он, как и требовалось, был кечуа старой веры, знал местность, владел тремя языками местных жителей и принёс клятву перед священной уакой, что будет хранить тайну похода. Местный шаман клятву засвидетельствовал и благословил отряд.
Путь вниз в долину Имамбари оказался настолько плохим, что по сравнению с ним памятная дорога из Санта-Крус в Кочабамбу казалась американским хайвеем. Узкая тропа, вьющаяся по склонам гор, порой переходила в крохотные карнизы, пробитые на склонах отвесных скал. Но по этим карнизам всё-таки можно было пройти и даже провести мула с вьюками. В ужас привело Солано место под названием «Супай пакча» — «лоб злого духа».
Во времена Великого Инки, прокладка дорог была государственным делом. Несмотря на отсутствие стального инструмента, упорные кечуа пробивали широкие пути на крутых склонах гор. Солано как-то поинтересовался у одного археолога — как они могли это сделать?
— Они прожигали горы, — объяснил тот. — Разводили костры, раскаляли камень, а потом заливали его водой. Камень трескался, крошился — слой за слоем, сантиметр за сантиметром. За год — метр, за десять лет — десять. Инки не торопились. У них не было стали, зато было время, воля и терпение.
В стародавние времена на месте «Супай пакча» тоже шла тропа, но время и землетрясения обрушили кусок горы, и путь прервался. Кто-то упорный не пожелал с этим смириться. У него не было возможностей сгинувшей империи, но зато у него был стальной инструмент. И этот неизвестный храбрец пробил в скале цепочку отверстий толщиной с руку и глубиной по локоть. В эти отверстия можно было вбить брёвнышки и по ним, держась за натянутую верёвку, обойти десять метров отвесной скалы.
Впрочем, пройти пешком — это было только полдела. Надо было ещё и мулов провести. Вика Майто знал о проблеме и заранее к этому подготовился. Часть мулов везла настилы и запасные брёвнышки.
Целый день проводник потратил на проверку старых деревяшек, торчащих из скалы, и заменил половину из них. После чего он начал привязывать секции настила к этим деревянным кронштейнам, одну за одной.
Солано смотрел на
