Барон фон дер Зайцев 3 - Андрей Готлибович Шопперт
— Значит, будем плести, в лесу полно кустов всяких. Но для начала нужно понять, где их копать. Завтра объедем все поле, посмотрим, где могут татары остановиться, где у них обоз будет. И где наши встанут.
Объезд поля занял у Совета два дня. Для начала обследовали все реки и озера поблизости. Озеро большое на их левом фланге называлось, как узнали у местных, Лубень, а река, впадающая в него и вытекающая с другой стороны — Маржанка. На севере озера, как раз, где река вытекала из озера и разбили лагерь. Всё рядом и вода, и лес с дровами.
С севера поле ограничивал приток Маршанки или Маржанки (у местных с их шипящим языком не разобрать) речушка с пойменными лугами и заболоченными берегами, которая называлась смешно — Большая Струмень. Если эта шириною в два метра речушка называется «Большой», то какова же Малая Струмень. В том месте, где Маршанка вытекает из озера, есть брод шириною метров триста. Река совсем мелкая там, коню по грудь, а если учесть, что сейчас весна, а летом уровень в реках падает, то и брод мельче станет. Иван Фёдорович попытался себя на место литовцев и татар поставить. Он бы на том берегу речушки лагерь разбил и обоз там оставил. Нужно надеяться, что у врагов дураков нет, и они решат расположить свои обозы именно в этом месте.
Имея сорок человек личного состава, да даже если пятьдесят, решать глобальные проблемы и определять, как армии биться, не стоит и начинать. Но вот если они определились, откуда татары будут нападать, то теперь стало понятно и где «волчьи ямы» копать, и где чеснок разбрасывать, и даже, где колышки в землю забивать. Эту уловку предложил Георг. Вбить в траве на месте татарского наступления колышков в землю и на высоте сантиметров в десять натянуть между ними верёвки. Не одна так вторая лошадь споткнётся и полетит кувырком, калеча себя и всадника. Не покалечатся? Ну тогда четвёртая покалечится. А пятая влетит в «волчью яму», расположенную за натянутыми верёвками. А потом ещё привезённые с собой шипастые треугольники «чеснока». Их Угнисос наковал не очень много. Ну, даже если десяток всадников не доскачет до войска старшего Валленроде — дяди архиепископа Риги — Фридриха фон Валленрода, то и это уже плюсом. Если татар и литвин рыцари и без всех этих «подлых» способов разметали, то в этот раз и подавно, главное, потом не дать им погнаться за убегающими татарами, а направить на уничтожение смолян.
Возникла у Иоганна мысль, как-то успеть до битвы переговорить со смолянами и предложить им выбрать другую сторону, но верил парень в эту идею на целых два процента. Ну, мало ли, успели смоляне поцапаться с литвинами и главное с татарами. Вдруг захотят поквитаться. Отправим парламентёра. Там ведь долго ляхи не начинали сражения, пока им мечи не прислали. Будет время отправить Семёна к смолянам.
Событие двадцать седьмое
Лето, туристически-архиологический лагерь, солнышко, тёплый ветерок. Погода шепчет. Пища опять же на костре свеженькая и богатая белками всякими. Просто отдых на природе. Ямы только копать приходится, а так бы вообще сказка.
Местность интересная. Вокруг пять деревень, при этом четыре находятся, как бы, на территории неметчины, здесь территория подконтрольная Ордену. А вот самая южная деревня уже в Польше. А население во всех пяти деревнях совершенно одинаковое. И там и тут проживают поляки. Очередная проблема у каптенармусов. Никто по обе стороны границы не говорит на немецком. Только в местечке Людвигсдорф староста может шпрехать, при этом так коверкает немецкий и так составляет предложения, меня заведённый в немецком порядок слов, что лучше бы он на прольском говорил, было бы понятней.
И это не шутка. Всё же большая часть их отряда владеет русским, и не тем из двадцать первого века, а языком второй половины четырнадцатого, они ведь давно ушли с русских земель, и если там и придумали новые слова, то жители Русского села их не знают. Семён с Перуном последние из ушедших с отцом, если говорят медленно и громко, и им также медленно ляхи отвечают, то с пятого на десятое понимают. По крайней мере, купить у местных пшенички, или хлеба даже, у них получается. Как и продать крестьянам копчёную рыбу, правильнее — обменять. Этот бизнес наладили быстро. В озёрах близлежащих и реке полно рыбы. Мелкую на уху «туристы-археологи» теперь пускают, а большую коптят в медных котлах, что с собой привезли, и меняют у местных на хлеб в основном. Остальные продукты ещё есть и тоже у ляхов подкупают. К натуральному обмену перешли не просто так, деньги вещь такая любопытная, вот вроде только у тебя с собой тридцать пять марок было — огромные деньги, и вдруг пересчитываешь, а их всего пятнадцать осталось, а до Грюнвальдской битвы, которая произошла совсем не у дорфа Грюнвальд, если такой и есть, ещё больше месяца.
А ведь назад ещё возвращаться, да с пленными чешскими пивоварами. Да с пленным будущем ханом Золотой орды. А чего? Они же вычислили, где будет татарский лагерь? И ведь Джелал ад-Дин точно в атаку не поскачет. Будет вон на том холме у озера сидеть на аргамаке и из-под руки наблюдать, как его подданные стаскивают арканами немцев с коней. А рядом литвины тоже стаскивают их специальными длинными пиками с крючком на конце. А… А тут его тупыми стрелами из арбалета, а его охрану совсем не тупыми… Ладно, рано, война план покажет.
Не. Не откладывается мысль, думается. И вот из кустов вылетают новики и, окружив, и, перебив охрану, хватают и хомутают Джелал ад-Дина и его братца. Так и не смог Иван Фёдорович вспомнить, как того персонажа зовут. Да и не страшно, сам представится, когда ему кляп из кусучей и сквернословящей пасти вынут. Чего потом с братцами делать? Можно на кол посадить. Там им и место. Можно продать Ягайле? Ничего плохого Джелал ад-Дин Руси не сделает. Не успеет. Он и года, кажется, на троне не усидит. Ни одного набега на Москву не совершит. Ну, это не точно. Просто про этого товарища Иоганн ничего не слышал в отличие от его отца Тохтамыша.
А если Ягайло не купит? Можно попробовать продать Василию в Москву?
