Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов

— До снега пришлю.

— Вот и ладно, вот и хорошо. У вас там тихо все?

— Милостью Аллаха.

— И горячие ребята повоевать не рвутся?

— Есть такие, но пока их держат в руках старики. После возвращения Ермолова многое переменилось. Кто-то сомневался, дескать, болтают пустое. Но это очень быстро закончилось. Очень. Хватило пары… хм… демонстраций.

— Да? А мне казалось, что он смягчился.

— Так и есть. Годы не прошли мимо него.

— А его жена? Дочь? Я слышал, что они остались на Кавказе.

— Они давно вышли замуж.

— Жаль… жаль…

— Почему? Это естественное дело. Женщины и должны выходить замуж, чтобы рожать детей. Иначе род человеческий переведется.

— Все верно. Все так. Но я слышал от генерала, что он до сих пор любит свою Тотай. Если бы она пришла к нему, да еще и приняла православие для венчания чин по чину, то он еще больше смягчился. И дочь. Ласковая, любимая дочь иного грозного мужа в бараний рог сгибает похлеще тяжелых ран.

Шамиль промолчал.

Формально переходить из ислама в другую веру считалось особо тяжким грехом. Однако этот молодой человек подсказал ему очень интересное решение. Действенное. И отличный способ уже примириться с генералом. Потому как он до сих пор болезненно и нервно воспринимал «этого князя».

Еще посидели.

А потом пошли в особняк — налетел прохладный ветерок и стало неудобно находиться на улице.

Лев разместил Шамиля как дорого гостя у себя. Выделив лучшие гостевые покои. Война войной, но сейчас они на одной стороне. Да и дела общие великие закручиваются. Да и нормальных гостиниц подходящего уровня все равно не имелось.

Разговоры продолжились.

Разные.

И за жизнь, и предметные, деловые. Так, например, на будущий день они вместе осматривали ковры, пригласив для консультаций торговцев. Специально, чтобы понять — какие надо делать дальше, выводя в серию, а какие — нет.

Про оружие разговаривали.

Холодное.

Выделяя сталь, Лев Николаевич для начала заказывал у них перековку их в топоры и мачете. Специально для того, чтобы сбыть всю эту продукцию частью в России, частью в Новом Свете. И он спешил. Он переживал. Потому что если англичане запустят и разовьют у себя выпуск переделочной стали, то с ним будет очень сложно конкурировать. Просто из-за тылов, которые у них на порядки более основательные. Все ж таки сказывалось два века сверхдоходов, которые они пусть и коряво, но вкладывали в свое развитие…

[1] Пикриновая кислота предположительно открыта еще Глаубером в 1642 году, но надежно в 1771 году Питером Вульфом. В 1842 году удалось получить его правильную формулу. С конца XIX века ограниченно использовался как яркий желтый краситель. Взрывчатые свойства пикриновой кислоты обнаружили еще в 1799 года, однако долгое время игнорировались — до 1870−1880-х.

[2] 500 тонн в данном случае дается на утруску и утряску, а также на расход собственного парового двигателя.

[3] В 1848 году пуда (16,38 кг) сырой нефти в Баку отпускалась за 40–50 копеек. Керосин в центральной России шел по цене 3–5 рублей за пуд. Выход керосина с бакинской нефти при атмосферной перегонке около 20–25%. Таким образом, 7500 закупных тонн по 50 копеек стоили 229 тыс. р. В хранилище поступали условные 7000 тонн, которые после перегонки давали где-то 1400 тонн керосина, продаваемого за 256 тыс. р. В котлы же поступало около 4000 тонн смешанного нефтяного остатка.

Часть 1

Глава 9

1848, октябрь, 25. Казань

Осень шла своим чередом.

Лев Николаевич хоть и зарывался, но пытался хоть как-то навести порядок в делах и систематизировать их. Снял небольшой особняк в качестве офиса. Посадил там делопроизводителей, счетоводов и прочих. В том числе и для того, чтобы они агрегировали проблемы и задачи, а также прочую текучку.

Иначе — катастрофа.

Иначе он просто бы сдох от истощения, замучившись заниматься ручным управлением…

Дела шли.

Мало-мало, но шли. Преодолевая достаточно многочисленные трудности. Так, например, Якоби сумел немного наладить связь и создал телеграфную сеть в Казани, соединявшую дом губернатора, особняк Толстого, часть предприятий и ряд других объектов. Всего два десятка абонентов.

Расстояния небольшие. Проводов ушло не очень много, хотя и прилично. Так что справился Борис Семенович довольно быстро. Куда дольше пришлось обучать операторов. Даже целые курсы создавать.

Связь была устроена довольно просто.

Конечный абонент был связан с телеграфом, на который направлял сообщение, которое начиналось с кода отправителя и, следом — получателя. А дальше уже сам текст. Телеграф принимал его и пересылал дальше.

Да, не телефонная сеть, конечно.

Однако скорость управления и распространения информации выросла чрезвычайно. И сейчас шла работа по созданию донного кабеля через Волгу с тем, чтобы начать тянуть телеграфную линию в Нижний Новгород и Симбирск. Ну и далее от них по направлению к Москве и Астрахани.

На связь Лев не жалел денег.

Особенно когда можно было использовать правительственные инвестиции, взятых из воздуха векселей, а не доставать из собственного кармана. Заодно загрузил уральских промышленников новыми объемами закупки меди. Спрос-то возрос. Хотя Демидовы, конечно, чесались не особо… точнее, их управляющие. Сами-то он даже не обратили внимание на эту мелочь…

В дверь постучали.

— Лев Николаевич, — произнес Ефим, войдя, — так к вам посетитель.

— Кто таков? Чего хочет?

— С виду — небогатый чиновник невысоких классов. А хочет… дык… — почесал затылок Ефим, — сказывает, будто вы его сами пригласили. И даже оплатили проезд до Казани в дилижансе.

Граф улыбнулся.

Очень уж ему нравились дилижансы там, где нельзя было ехать на поезде. Быстро. Быстрее даже местных кораблей, сильно зависящих от ветра, особенно на реках. Вот он еще по прошлому году и вложился в создание линии дилижансов от Нижнего Новгорода до Казани.

Туда-то еще в 1840 году дотянули от Москвы, а из Первопрестольной до Санкт-Петербурга с 1820 года как существовала такая линия. Так что пока получалось, что от столицы до Казани можно было дней за пятнадцать с учетом всяких простоев совершенно спокойно добраться на дилижансах. Это если в Москве на поезд не пересаживаться, который шел вдвое быстрее и сокращал путь на пару дней…

— Как его зовут.

— Путилов, Николай Иванович Путилов.

— Ах, Путилов… — расплылся граф и, убрав все свои текущие бумаги в сейф, направился вниз для встречи гостя. Как он обычно и поступал.

Это