В дивизионе - Алексей Дягилев
— Логично. Вот ты этим и займись, а я займу позицию справа, подстрахую. — Показывает направление Васин. — К бою!
Выглянув на секунду в слуховое окно, смещаюсь влево и, выбрав удобное место, достреливаю магазин, направив оружие в одну точку. С полутора метров автопила прогрызает удобную амбразуру, в которую можно выставить ствол и прицелиться. Залегаю за бревном сруба и жду ответной реакции, заодно и магазин поменял. Ответной реакции не последовало, поэтому передёргиваю затвор и занимаю позицию у бойницы. Можно было долбануть и прикладом, но я не стал надеяться на ненадёжный предохранитель, когда автомат заряжен и стоит на боевом взводе. Вдруг выстрелит, и пуля попадёт в голову, потом иди, докажи, что ты не самострел.
Первым начал стрелять всё же полковник, потом внизу загрохотал пулемёт, а следом и я присоединился к общему веселью. Походу парашютисты пошли с двух сторон, обойдя нас ещё и с запада. Стреляю очень короткими очередями, пытаясь хоть в кого-то попасть с полста метров, так как гансы не атакуют наш домик в лоб, а пытаются проскочить вправо и укрыться за соседними зданиями, видимо их задача — захватить центр базы.
— Сержант! — слышу я крик полковника.
— Я! — откликаюсь и прекращаю стрелять.
— Спускайся. Пока нас с тыла не обошли, прикроешь выход из дома. Я тут один справлюсь.
— Понял! — Вновь приникаю я к прицелу, добив магазин одной очередью и всё-таки подловив одного ганса на перебежке.
Отползаю назад и ссыпаюсь вниз, даже не почувствовав боли в спине и в рёбрах. В доме было темно, становилось прохладно, по комнатам гулял сквознячок и пахло сгоревшим порохом. Внутри никто не стрелял, только с чердака и с улицы доносились редкие выстрелы. Неужто всех перебили?
— Лейтенант! Тихий! — зову я.
— Я здесь. — Откликается он из самой большой комнаты. — Кто меня спрашивает?
— Сержант Доможиров. Меня полковник к вам на помощь прислал. Все живы? — заглядываю я в комнату.
— Да. — Не оглядывается и не отрывается он от прицела. — Атаку отбили, фашисты попрятались.
— Мне товарищ полковник приказал со стороны выхода вас прикрывать.
— Хорошо. Занимай позицию на крыльце, гранаты и магазины с патронами в кухне возьми.
— Света где?
— В погребе сидит. Напугалась сильно.
— Понял. Иду прикрывать.
Подхватив вещмешок, захожу в кухню, и сначала проведаю подпольщицу. Из открытого люка струился неяркий свет и какой-то кутёнок скулил внизу.
— Света! — зову я её.
— Чего? — высовывает она над полом зарёванное лицо, хлюпая носом.
— Диски набей. — Кладу я перед ней два пустых барабанных магазина и несколько пачек патронов.
— Я не умею.
— Научишься.
— А ты?
— А я воевать пошёл. — Щелкаю я её пальцем по кончику вздёрнутого носа.
— Сдурел? Больно ведь. — Возмущается она, зато перестаёт хныкать.
Пополнив боекомплект, зову Тихого.
— Лейтенант, подстрахуй, и двери за мной запри.
— А ты как войдёшь, в случае чего? — тут же материализовался он в коридоре.
— В случае чего, у вас будет в запасе несколько секунд, пока выбивают дверь и горит запал на гранате. Работаем! — резко открываю я дверь на себя.
— Чисто. — Проконтролировав сектор обстрела, сообщает мне напарник.
Пригнувшись, проскакиваю на крыльцо и занимаю позицию за мешками с песком. Все ставни в доме предусмотрительно закрыли на ночь, и отпирались они только изнутри, поэтому незаконного проникновения в дом со стороны окон, можно было не опасаться, а вот через дверь при желании войти можно. Видимо на этот случай, деревянный барьер по периметру высокого крыльца и был усилен мешками с песком. В случае потенциальной угрозы на крыльцо выставлялся часовой, а при нападении на пост он занимал оборону в этом гнезде. Сейчас этим часовым был я, так что осмотревшись по сторонам, выкладываю на бруствер снаряжённые гранаты, пока для этого есть возможность.
Очередь из пулемёта неожиданно стеганула по западной стене дома. Приникнув к прицелу автомата, ищу стрелка, хотя ППД-40 это классический пистолет-пулемёт, но тут все ПП автоматами называют, так что и я привык, и теперь даже в мыслях его так не обзываю. Пулемётчик засел в большом недостроенном здании метрах в шестидесяти от нашего дома и поливал от души. Пускай стреляет, толстые сосновые брёвна сруба прошить у него вряд ли получится, а вот патронов у него наверняка не лишку. Так что на пулемёт я не отвлекаюсь, ищу в своём секторе реальные цели, которые представляют наибольшую опасность. А вот и они. Диверсы обходят нас справа, прикрываясь деревьями. Вот убил бы этих гринписовцев, которые оставили зелёные насаждения на территории базы, от воздушной разведки они всё равно не спасают, а вот сектор обстрела сокращают. Пора, как раз и пулемёт заткнулся, видать наш снайпер подсуетился. Беру на прицел ближайшую тушку и открываю огонь короткими очередями, затем переношу его на следующую цель. Расстояние пятьдесят метров, самая убойная дистанция для моей машинки.
Когда кончается магазин, кидаю гранату, и пока немцы прячутся от осколков и приходят в себя после бабаха, вставляю новый барабан. Лишь бы ответка не прилетела, скидываю я один из мешков на крыльцо и залегаю за ним, сместившись вправо. Со стороны ступенек место открытое и можно стрелять лёжа, а то с колена я уже «устал», но главное сменить позицию, а то фрицы уже пристрелялись, и могут успокоить меня надолго. Второй барабан я расстрелял ещё быстрее. Считать патроны уже не было возможности, еще метров двадцать и парши проскочат за хозпостройки. Заканчиваю концерт для автомата с оркестром, ударными инструментами, зашвырнув в ту сторону пару лимонок и снова перекатываюсь в уголок. Полежал, отдохнул, теперь можно и с колена пострелять, заодно и позицию сменил, сместившись на метр левее. Хотя, если дело пойдёт такими темпами, у меня больше запасных барабанов не останется. Этот уже третий. Опытные твари попались. За просто так на хромой кобыле не подъедешь и на перебежке не подстрелишь. Целкость приходится кучностью компенсировать.
Вот этого я и боялся. Граната рванула рядом с крыльцом. Зато вторая уже дальше. Примерно там, откуда диверсанты стреляли. Вовремя полковник подсуетился, снял гранатомётчика на замахе. Крыша над моей головой тоже есть, хоть и небольшая, зато двухскатная. Так что закинуть ко мне колотушку, не очень-то и получится, целкость надо иметь, или только случайно.
— Да когда же вы, суки,
