Возмездие былого - Герман Иванович Романов
Малиновский замолчал — справа от него вдали гремела канонада, то тяжелая артиллерия продолжала долбить японцев, что еще держались на позициях. А вот маньчжуры, храбро сражавшиеся два дня, вчера дрогнули, и побежали, рассыпалось воинство, не пожелало умирать за самураев. Да и сама 4-я японская армия, что держала сразу два направления — даурское и благовещенское, уже понесла серьезные потери, попав своими пятью дивизиями под удар двенадцати, да еще превосходящими в артиллерии, танках и авиации. Так что нужно пользоваться моментом и начинать преследование.
— Маршал приказывает завтра произвести выброску десанта на перевалах и захватить туннели на КВЖД, если удастся. Нельзя давать возможности японцам их подорвать. Но то если получится. У тебя все готово?
— Два батальона на аэродромах, почитай, живут, посадку уже на десять рядов освоили, как и выброску. Прикрытие истребителями обеспечу, бомбардировщики будут наводить с земли по радио. Я ведь все рекомендации маршала внимательно изучил, да и опыт подобных операций достаточно поучительный. А у нас всего два батальона, и один будет действовать отдельными ротами. Жаль, «дугласов» мало, всего две дюжины и десяток ТБ-3 — в два приема придется парашютистов выбрасывать. Ничего, справимся — мы пока господство в воздухе удерживаем.
И хотя Смушкевич говорил вполне спокойным и уверенным голосом, Малиновский чувствовал внутреннее напряжение — ведь в случае неудачи понятно, кого сделают «виновным», тут даже искать не придется…
Во время боев на Халхин-Голе в августе 1939 года, под знойным монгольским небом. Комкоры Смушкевич и Жуков (второй и третий) рядом, крайний справа «артиллерист» комкор Воронов, тоже «испанец». И никто из них, с тремя ромбами в петлицах, пока не знает, кого какая судьба ожидает…
Глава 18
— Японцы пытаются давить, но у них ничего не получается — уткнулись в укрепрайоны. Замысел вполне понятен — прорваться к Ворошиловску и блокировать Владивосток с суши. Повторить осаду Порт-Артура желают, но только вряд ли у них выйдет — не те силы. Продвижения нет, а потери у противника уже большие. Хотя вражеская авиация в последние два дня стала проявлять необычайную активность — двухмоторные бомбардировщики постоянно бомбят наши укрепрайоны.
Командующий Приморским фронтом генерал-полковник Смородинов сам попросился на строевую должность во время реорганизации Дальневосточного фронта, и возглавил Приморскую группу войск, переименованную во фронт, а не улетел в Москву, чтобы стать заместителем начальника Генштаба. И пока маршал Кулик мотался то в Москву, то обратно, а теперь вообще отправившись в Благовещенск, генерал армии Апанасенко отправился из Хабаровска во Владивосток, где находилось управление фронтом. Специально поехал на автомобиле, два раза попав под обстрел вражеской полевой артиллерии — зато теперь точно знал каково положение дел на протяженном уссурийском участке, прикрытом всего двумя армии. А ведь от Хабаровска до Спасска — Дальнего полтысячи километров, прикрытых двумя укрепрайонами, полевыми укреплениями, пограничными заставами и всего десятью стрелковыми дивизиями. А больше и не нужно, только прикрыть полдюжины наиболее опасных направлений, где японцы могут форсировать Уссури, и отсечь Владивосток от Хабаровска, разорвав тонкие «ниточки» железной и автомобильной дорог. Причем, если бы Иосиф Родионович, в бытность командующего фронтом, заранее не озаботился расширением сети проселков, и не обратил самого пристального внимания на трассы еще в прошлом году, сейчас положение было бы намного хуже. Японцы буквально раздолбили огнем две станции, и не давали их восстановить, хотя советская артиллерия и авиация подавила огонь вражеских батарей.
— Думаю, японцы уже осознали бесперспективность прорыва через Гродеково и Полтавку — мы их там остановили, не вводя бой даже танки, но подбив полсотни японских «Ха-го» и «Чи-ха». Они ведь, оказывается, летом две бронетанковых дивизии тишком развернули, собрав по четыре танковых полка в каждую, а мы даже этих «новаций» не заметили. Впрочем, пользы от них у самураев никакой — обозы в этих «подвижных» дивизиях исключительно на гужевой тяге и китайцах. Толку не будет, в полках чуть больше батальона танков, четыре десятка, может быть полсотни, но не больше. Да и сами танки хуже наших БТ, те хоть намного быстрее. Еще попытались на Камень-Рыболов продвинуться, только ничего не получилось — сил явно не хватает, мы насчитали группировку из семи пехотных и двух «танковых» дивизий, возможно пять-шесть соединений в резерве, да из Кореи могут перебросить еще несколько дивизий. На хасанском направлении тоже идут бои, но мы усилили пограничников стрелковыми ротами и минометами — «возня» идет у приграничных столбов, пока несерьезно…
Смородинов пожал плечами — за это направление комфронта не беспокоился. После боев тридцать восьмого года приморский участок, вытянутый к Корее узкой полоской, был превращен в сплошной укрепрайон, опорой которого стали береговые батареи, способные вести круговой обстрел. Сам Посьет превратился в главный опорный пункт — там тогда ожидали высадки вражеского десанта. Теперь можно не опасаться, вернее, не в той мере боятся мощного японского флота — за минными заграждениями и «завесой» из малых подводных лодок можно было «отсидеться», к тому же флот имел два полка торпедоносцев. Да и дыхание зимы уже ощутимо чувствовалось, стало быстро замерзать Охотское море, а там лед начнет продвигаться на юг, покроет Татарский пролив к декабрю, и вдоль побережья «спустится» до залива Петра Великого, после чего вход и выход в гавани Владивостока возможен только при помощи портовых ледоколов.
— Значит, японцы проводят у тебя исключительно «демонстрацию», Иван Васильевич. Ошибки быть не может?
— Нет, Иосиф Родионович, они нас пока «прощупывают», без привлечения серьезных сил. Как и мы их — все происходящее не более, чем «разведка боем». Действия всерьез начнутся в декабре, тут мы с тобой правы. Как Уссури замерзнет, самураи закончат перегруппировку — Лесозаводск, Иман и Бикин — вот где японцы начнут наступление крупными силами, ударят по нашим уязвимым точкам, за несколько суток отсекут Владивосток от Хабаровска. Они ведь прекрасно знают эти места, с восемнадцатого по двадцать второй году тут все под своей оккупацией держали. Да и агентуры у них с гражданской войны много осталось, кишмя кишит, и на той стороне белогвардейцев хватает. Засылка диверсантов сейчас с размахом пошла, мне каждый день доклады идут о ликвидации групп.
— Мне тоже, и маршал в курсе, — усмехнулся Апанасенко, постукивая
