Братство. Второй шанс - Никита Киров
Внутри дома тепло и чисто. Какие-то парни приняли верхнюю одежду и развесили в шкафах, после чего оперативно удалились. Я огляделся. Дом, конечно, роскошный: двухэтажный, с полами и стенами, отделанными деревом. Повсюду ковры, толстые настолько, что гасили звук шагов. Солнца из окон мало, свет только с ламп на потолке. Зато с кухни доносился приятный запах жареного мяса, аж желудок заурчал.
Вскоре попался именинник Тимур, которому сегодня исполнилось шестнадцать. Он сбежал с лестницы, мы коротко его поздравили, и Царевич вручил брату книгу в подарочной обёрточной бумаге — справочник «Пистолеты и револьверы» за авторством А. Б. Жука. Тимур любил читать про всякие пушки.
Пацан принял подарок и тут же куда-то сорвался — его позвали из другой комнаты.
Мы тут не единственные русские. Была мать Руслана и Тимура, которая косо поглядела на воротник рубашки Царевича, и он его поправил. Было ещё несколько пацанов — скорее всего, одноклассники Тимура. Они держались кучкой и смотрели вокруг, пуча глаза. Но к ним относились радушно, угощали сладким, и они постепенно расслабились. Один достал фотоаппарат, и ему разрешили снимать.
Ну а остальные — чеченцы. Судя по всему, Султан хотел использовать день рождения сына как повод, чтобы обсудить дела с компаньонами. А что именно — остаётся неизвестным.
Мы в курсе, что у Темирханова раньше был контакт с дудаевцами, тем более, он тогда каким-то образом вытащил нас из плена. Правда, как обстоят дела сейчас, неизвестно, там каждый полевой командир мнит себя главным.
Конечно, Султан не кинется нападать на нас у себя дома — законы гостеприимства никто не отменял, но Руслан был напряжён, и я тоже. Это рефлексы, которые остаются навсегда.
Место не напоминало тот аул, где мы сидели в зиндане, да и на другие, в которых мы побывали, это не походило. Но всё равно, чувство настороженности нас не покидало.
И я не зря сразу отметил, что место похоже на бочку с бензином. На нас косились, но больше всего внимания привлекали трое бородачей, стоявших поодаль от всех.
Большинство мужчин здесь бородатые, но эти трое выделялись даже среди них своим поведением, внешностью и тем, что стояли отдельно с таким видом, будто им здесь всё не нравилось.
Когда один из одноклассников Тимура захотел снять их на «Кодак», один, с бородой, но без усов, яростно запротестовал.
Тут к ним подошёл старик, которого мы видели в кафе с Султаном, и безусый замолчал, чуть склонив голову.
— Можно будет фотографировать на улице тех, кто не против, — спокойно сказал он парню, а бородачу что-то сказал на чеченском, негромко, но отчётливо.
Пацан кивнул и ушёл, а старик кивнул Султану и пошёл дальше, опираясь на трость левой рукой.
— Это ваххабиты, — догадался я, ещё раз посмотрев на троих бородачей.
Царевич пожал плечами, ему это ничего особенного не сказало. Ну, хоть многие и слышали это слово, да мы и сами встречали их там, но разницы с другими не делали. Об этом заговорят немного позже.
Пока даже сами чеченцы относятся к такому настороженно, даже настороженнее, чем к нам, будто они тоже чужаки. Кто такие мы, они понимают, а вот ваххабиты им пока непривычны. Только хозяин дома старается, чтобы не было конфликтов, остальные держатся в стороне.
Да уж, какие деловые партнёры у Султана. Про громкие теракты в ближайшие годы в городе я не слышал, а катастрофа на железной дороге была по другой причине, так что вряд ли кто-то из них здесь для этого. А как приехали? Да кто только сюда не приезжал. Покопаться, так наверняка выясниться, что кто-нибудь из них в федеральном розыске.
Но всё же, я отметил их себе в памяти. Скоро и сами чеченцы поймут, с кем связались, когда ваххабиты начнут враждовать с Масхадовым.
Пока же это гости, поэтому в доме не играет музыка — из-за ваххабитов, у которых она запрещена. И раз это гости, их не тревожат, ведь старые обычаи, адаты, требуют уважения ко всем гостям.
Открылась дверь со стороны кухни, и запахло жареным мясом, пловом и лепёшками.
— Вот знаешь, Андрюха, — Царевич потёр виски и выдохнул, — вот пахнет так, а вот голоса их послушал, и в башке другой запах.
— Бывает. Голова болит?
— Угу. Будто горелой ватой пахнет. Посижу немного.
Он сел на диванчик, стараясь не морщиться от боли, я сел рядом и провёл рукой по велюровому подлокотнику. Да, голова у Царевича заболела от обстановки, ему здесь очень неуютно.
Тревожить его разговорами не стал, поднялся и прошёлся по комнате, раз за стол пока не звали. Захотел рассмотреть то, что висело на ковре на стене — несколько шашек и кинжалов.
Шашки интересные, кавказские. Некоторые украшены серебром, а некоторые — совсем старые, без украшений. У всех рукоятки утоплены в ножны почти до самого конца.
Видел одну похожую в Осетии и даже держал в руках — с клеймом в виде зубов на клинке, острая как бритва, даже волоски на руке сбривала, и лёгкая, весила чуть больше полукилограмма. На ней были тёмные пятна, и хозяин, весёлый осетин по имени Тузар, хвастался, что этой шашкой двести лет назад его предок зарубил кровника, вот и следы с тех пор остались — кровь не смывали.
Кинжалы тоже разные, есть украшенные с серебряными рукоятками, и обычные, грубоватые и широкие. У некоторых рукоятка длинная, у других — совсем короткая, даже полностью не обхватишь.
— Вот сразу видно того, кто раньше держал в руках оружие, — раздался голос за спиной. — Заинтересовала наша история, брат?
Чеченец, лет тридцати, очень высокий, подошёл к ковру и присмотрелся к нему. Он брился недавно, но щетина всё равно упрямо росла из его шеи. На нём дорогой костюм: широкий двубортный пиджак и брюки, на запястье часы.
— Думаю, как такой держать, — сказал я. — Рукоятка совсем маленькая, квадратная, а вот клинок — здоровенный. Неудобно же. Эти набалдашники на рукоятке разве не мешают?
— Главное — правильно его взять, — сказал он с несильным акцентом. — Есть много способов, но только один подходит для рукоятки под три пальца.
Он посмотрел назад, разыскав взглядом Султана, и, дождавшись его кивка, снял один кинжал с ковра и вытянул его из ножен.
Клинок потемневший, на нём видно клеймо в виде полумесяца и арабской вязи. Очень длинный и широкий, а дол был
