За гранью - Василий Седой
Единственное, Афродита не рекомендует до окончания обучения использовать новые знания на практике, а так Настя уже даже способна лечить несложные болезни.
Настя рассказывала все это буквально взахлеб, и не надо было быть ясновидящим, чтобы понять: она не по-детски увлеклась открывшимися перед ней возможностями.
Я же, слушая её, параллельно размышлял о поведении Ареса, присутствие которого я каким-то образом чувствовал. Он, когда Настя очнулась, каким-то образом пропал для девчат, по крайней мере, те о его присутствии не подозревали, но он не исчез и исподтишка наблюдал за происходящим, при этом я точно знал, что он рядом.
Когда мы вошли в квартиру, я, обращаясь к нему, мысленно спросил:
— Поможешь найти в квартире тайники?
— Да без проблем, а почему жену не попросишь? Она теперь это может сделать, — тут же откликнулся он.
— Так ей же вроде нельзя пока пользоваться полученными знаниями?
— Знаниями пользоваться правда нежелательно, но перейти в бестелесную форму и поискать можно, — хмыкнув, уточнил Арес. — Но на самом деле правда будет проще и быстрее, если это сделаю я.
Как ни странно, тайники мы действительно обнаружили, притом аж пять штук и даже не пустые.
Правда, ничего важного в них не хранилось, но находки все равно удивили. Всё-таки килограмма два драгоценностей и солидная сумма в иностранной валюте невольно навевали на определённые мысли. Скорее всего, это все хранилось здесь на случай, если придется срочно сматывать лыжи, иначе объяснить, для чего это все хранить там, где живёшь, не получится. Рублей, кстати, мы нашли не так и много, может, тысяч двадцать, в основном, как я уже сказал, здесь хранилась валюта и драгоценности, которое явно можно было назвать произведениями искусства. Всё-таки камешки в них даже неразбирающийся человек не определит как дешевые.
Настя, глядя на это великолепие, спросила:
— Что мы с этим будем делать? Государству сдадим?
Я, наблюдая, как она увлеченно рассматривает находки, усмехнулся и ответил:
— Зачем? Оставим себе и будем хранить как семейные ценности. Мало ли, может, когда и пригодятся.
— А деньги? — тут же уточнила она.
— И деньги тоже. Не могу сказать, почему, но вот есть у меня уверенность, что они нам очень скоро понадобятся, поэтому оставим себе, раз это наследство. — ответил я и чуть не подпрыгнул от довольно громкого стука во входную дверь.
— Интересно, кому мы понадобились? — произнес я негромко, шагая к шкафу, где, как я помню, хранились несколько чемоданов и саквояж.
Достав саквояж, который оказался на месте, я отдал его жене и попросил:
— Сложи, пожалуйста, все сюда, а я пойду посмотрю, кому там неймется.
Жена кивнула, на миг прикрыла глаза и ответила:
— Хорошо. Там… — тут она кивнула на дверь, — незнакомый политработник с нашими охранниками.
Я в свою очередь кивнул и ответил:
— Вот и узнаю, что ему надо.
А про себя подумал с толикой зависти: «блин, а я так не умею переходить в нужное состояние».
Прямо день подарков сегодня какой-то. Честно сказать, ошарашил меня этот политрук. Я думал, что на все сто знаю: у дядьки не было дачи, потому что мы всегда отдыхали в сельской местности либо у дядькиных друзей, либо у родственников. Оказывается, ни хрена я не знаю об этом человеке, тем ещё тихушником он оказался.
Политрук, который так меня ошарашил, без задней мысли поведал, что он командует охраной этой самой дачи, и в связи с тем, что дядька погиб, он просто выполняет его волю.
Оказывается, дядька на случай своей гибели велел передать ключи и документы на дачу сыну, а так как сын тоже погиб, политрук решил передать это все мне, потому что он точно знает, что я для дядьки тоже был как сын.
На вопрос, почему он решил сделать это только сейчас, тот ответил, что просто был не в курсе гибели своего начальника и узнал об этом, когда ему пришел приказ снять охрану дачи.
Чудеса да и только, по-другому не скажешь.
Естественно, я заинтересовался этой никому из родных неизвестной недвижимостью (будь иначе, мы точно ездили бы туда летом, тем более что мама время от времени пилила дядьку по поводу дачи, дескать, у всех есть, а у нас нет) и выразил желание немедленно осмотреть наследство.
Политрук этому моему желанию только порадовался. Он и так на свой страх и риск не снял охрану сразу после получения приказа и отправился на мои поиски, что для него чревато неприятностями. Поэтому чем раньше я появлюсь на этой даче, тем быстрее он выполнит приказ и уберет оттуда своих людей.
Добирались мы до нужного места довольно долго. Дача была расположена километрах в двадцати на север от Москвы в глухом лесу на берегу красивого озера.
Что удивило и даже поразило, несмотря на то, что эта дача была здесь единственной, к ней вела довольно неплохая отсыпанная щебнем дорога, и она оказалась электрифицированной.
Строения дачи были из дерева, но очень основательные. Сам жилой двухэтажный дом построили из полуметровых в диаметре стволов лиственницы и где только можно украшали затейливой резьбой, типа всякие наличники и ставни. Сделано все было дорого и богато, это неоспоримый факт. Собственно, строения рядом — баня, гараж и несколько сараев с погребами, как обычными, так и винными, — тоже были построены, что называется, на века. На это даже не намекали, а прямо указывали мощные фундаменты и те же лиственницы, использованные при строительстве.
Все здесь было сделано с любовью и очень качественно. Про постройки и говорить нечего, но на самом деле вообще все, начиная от всяких облагороженных камнем тропинок с дорожками и заканчивая действительно дорогой мебелью, которой был обставлен дом, буквально кричал если не о роскоши, то о хозяйственности владельца точно.
Мы с Настей, осматривая это наследство, (как призналась позже жена) чувствовали здесь себя, как в музее, настолько здесь все было оформлено качественно и красиво. Я на некоторое время и вовсе завис в беседке на берегу озера, оформленной, как своеобразный мостик для ловли рыбы на удочки. Только в этой беседке даже был мангал, вмурованный в своеобразную печь с варочной плитой, и красиво выделенная зона для приема пищи.
В общем, об этом
