Японская война 1905. Книга 7 - Антон Дмитриевич Емельянов

– И почему же? – не удержалась Казуэ.

– Нам нужно восстановиться после прошлой войны, и мы можем себе это позволить, – Столыпин опять не стал ничего скрывать. А он оказался довольно интересным человеком. – Также важно учитывать морально-политические последствия.

– Политические понятно, – задумалась Казуэ. – А при чем тут мораль?

– Нас осудят за агрессию, – пожал плечами Столыпин. – Но что важнее: не все внутри страны также примут агрессию и помощь недавнему врагу. Если бы наша победа была не столь убедительна, я бы точно ни за что не пошел на подобный риск, но сейчас... Мы чувствуем себя сильными, мы готовы делиться своей силой – это ощущение может даже не навредить, а, наоборот, стать тем стержнем, что поможет стране перестроиться.

На этой волне Макаров со Столыпиным и заключили финальные договоренности. Никакого финансового следа, помощь только со стороны добровольцев и очень активное развитие региона. В ответ губернатор не мешает русско-сацумским проектам и даже поддерживает их, благо деньги и ресурсы, которые текут в Маньчжурию, помогают на очень многое закрыть глаза.

Прагматичный союз, как назвал его Столыпин, был заключен, и тот хотел уже было уйти, когда Макаров широко улыбнулся. В этот момент он напоминал демона-тэнгу, которому дашь палец, а он, воспользовавшись моментом, сразу откусит руку по самую голову.

– Петр Аркадьевич, я попрошу вас остаться, – Макаров просил, но отказать ему было просто невозможно. Настоящий лорд. – Сегодня мы в том числе хотели обсудить вопрос, как и каких союзников мы могли бы привлечь на американском континенте. И ваш опыт и трезвый взгляд нам бы очень пригодились.

***

Петр Аркадьевич Столыпин боролся с бушующей внутри него бурей. Когда его позвали что-то обсудить с высокой японской делегацией, он рассчитывал исключительно на экономические вопросы. Но Макаров почти сразу огорошил его планами десанта – и не куда-то там, в дикий Китай или какие-то слабые азиатские страны, а в Америку. Страну, которая успешно, хотя и совершенно незаслуженно, завоевала образ «нейтральных» дельцов, готовых снабжать кого угодно деньгами и оружием.

Следующая мысль была – безумие! Столыпин помнил разговоры в самых модных и образованных салонах: Америка – это будущее, это квинтэссенция современного индустриального мира, которая может раздавить любого врага. А даже если и нет, то до нее самой за океаном практически невозможно будет добраться. Идеальная позиция, огромная мощь. И кто бросает им вызов? Японцы? Это политические карлики, которые без шансов проиграли не самым сильным частям довольно устаревшей русской армии...

И только Столыпин дошел до столь привычных еще недавно максим, все еще модных в столице и Саратове, как вместе с тем вспомнил и то, как они разбились о реальность буквально в первые недели после приезда в Маньчжурию. Реальность, где даже свои солдаты признавали силу и храбрость японцев. Реальность, где русская армия оказалась наполнена самым современным оружием, техникой и, главное, разумными офицерами... И тогда, если предположить, что эта авантюра возможна – а иначе ведь Макаров не стал бы ее предлагать – какие это несет риски?

Глобальная война? Нет. Наоборот, отвлечение России, ослабление Штатов приведут к тому, что многим горячим головам придется успокоиться. А то ведь мобилизация, которую Николай был вынужден объявить под недавнюю войну, довольно сильно накалила обстановку. У великих держав ведь как – кто первым соберет армию, кто первым сможет нанести удар, за тем будет и инициатива. А Россия сейчас держала больше всех войск в строю, невольно заставляя каждого европейского правителя думать о том, а не рискнет ли царь за счет этого решить какие-то свои проблемы.

Дальше – вопрос мести. Военной, экономической... В принципе, армия на Филиппинах и Гавайях, которая формально останется у японцев в тылу, не так сильна. Маньчжурии она тоже угрожать не сможет. Вмешательство других стран? Как ни странно, но эта заварушка будет им всем на руку, так что серьезного противодействия можно не ожидать. Почти как было с нападением Японии на Россию – вроде все и поддерживают такого же белого соседа, но и победам желтолицых тоже было кому порадоваться.

Оставались личные риски. Петр Аркадьевич прекрасно понимал, что тот же Плеве не простит его за подобное умолчание. Николай? Царя, к счастью, будет интересовать только результат. Как и самого Столыпина. Если за счет этой авантюры он сможет провести в Маньчжурии задуманные реформы, то плевать! Новых покровителей он найдет, в случае победы их будет даже больше, чем нужно. В случае поражения – что ж, придется вернуться в имение, зато можно будет чаще видеться с семьей.

Но Макарову придется тратить больше! Теперь, когда он втравил Столыпина в свои дела, у него не будет возможности сказать нет. Последняя мысль особенно понравилась Петру Аркадьевичу, и он уже начал прикидывать, когда и как выскажет все это чрезвычайно активному генералу, когда его остановили... Помочь найти союзников для японцев? В Америке?

Похоже, и его хотят заставить работать больше, чем раньше. Впрочем, ради дела – почему бы и не поскрипеть мозгами!

Глава 5

Петр Аркадьевич внимательно выслушал японского князя. Старик Ито детально и логично разложил по полочкам будущую стратегию – опереться на крупных землевладельцев бывшей Конфедерации. Обиженные, задвинутые на второй план банкирами и промышленниками – они вполне могли бы стать проводниками новой силы, если бы не пара «но»...

– К сожалению, ваш план не сработает, – Столыпин дождался завершения речи князя Ито и потом коротко подвел черту. Японец был хорош, но ему все же не хватало понимания жизни в великих державах.

– Но почему? – нахмурилась Такамори. – Мы изучали современные законы, реальное положение дел. Промышленность САСШ растет, но вместе с ней растут и социальные противоречия.

– Со стороны может показаться, что президент Рузвельт ничего не делает, но это не так, – покачал головой Столыпин. – Сейчас у него и Республиканской партии огромная власть. Собственно, сам президент, Сенат – 57 мест из 92, Палата представителей – 250 из 386. И все они сейчас начали активную борьбу против монополий и большого бизнеса, в которых видят своих противников как раз те самые люди, на которых вы решили опереться.

– Никаких законов не принято. Рокфеллер или стальной король Карнеги чувствуют себя так же свободно, как