Братья по крови - Юрий Артемьев

– Мальчишку лет четырнадцати.

– Я вижу то же самое.

Тем временем рыжего уже выволакивали на берег. Нас на плоту было только двое.

– А почему ты меня там, под водой, оттолкнул от себя?

– Потому что ты меня чуть не утопил.

– Это был ещё не я.

– Я когда пришёл в себя, то сам тонул, а ты меня утаскивал под воду всё глубже и глубже, вцепившись в руку. Я оттолкнул и вынырнул. Отдышался и снова нырнул. Ты уже утонул. Я тебя вытащил и откачал на плоту. Ты проблевался. А потом пошёл бить этого рыжего.

– Знаешь, а я, когда очнулся, увидел лишь, что меня какой-то пацан отталкивает, а я тону. А потом только плот, и всё.

– Выходит, что эти двое пацанов утонули, а мы заняли их место.

– Выходит, что так.

– Как я выгляжу? – снова спросил я.

– Рост метр шестьдесят. Славянская внешность. Светло-русые волосы. Лоб высокий. Серо-голубые глаза. Уши не лопоухие. Нос прямой. Телосложение худощавое. Но жилистый.

– Ты не поверишь, я вижу то же самое. С точностью до описанных тобою деталей.

– Мы что, братья? Или очень похожи?

– Те трое были разные. Рыжий, толстый и чернявый. Чернявый похож на армянского мальчика.

– Или еврейского. Да нет… скорее, армянин.

– Вот-вот. А мы как близнецы.

– Поплыли к берегу. Давай пока промолчим обо всём. Амнезию разыгрывать нет смысла. Думаю, что они нам сами всё расскажут, где мы и кто мы.

– Давай для начала выясним, мы братья или просто похожи.

– Давай.

– Слушай, Лёш! Я сейчас устрою небольшой скандальчик, чтобы их спровоцировать. Так они нам быстрее всё нужное разболтают. Если что, ты пока молчи и делай суровый вид. Можешь даже снова этому рыжему врезать как следует. Похоже, что ему это не помешает.

– Да не вопрос. Я тут недавно, а кулаки уже чешутся.

– Не переборщи! Они же дети…

Лёха усмехнулся. Улыбочка у него получилась какой-то зловещей.

И мы стали по очереди загребать доской, направляя плот к берегу. Нормальных вёсел не было, конечно же.

* * *

А на берегу вообще получилось шоу. Рыжий с ходу попытался наехать на Лёху, но, снова получив по морде, скулил, валяясь на травке, зажимая разбитый нос.

– До свадьбы заживёт! – пообещал ему я. – Если ты доживёшь до своей свадьбы, конечно.

Выяснить особо много не удалось. Из этих малолетних оболтусов хреновые получились информаторы. Так что вся информация, полученная мною, уместится всего в нескольких предложениях.

Сейчас лето одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года. Мы с Лёхой родные братья. Да к тому же близнецы. Родителей и других ближайших родственников у нас нет. Мы живём и учимся в школе-интернате. Фамилия, со слов этих мальчишек, у нас с братом немного странная – Тихий.

То, что мы в Москве, я уже и сам понял. Мы стояли на берегу Новоспасского пруда, а прямо перед нами на высоком холме раскинулся Новоспасский монастырь. Правда, купола его были облезлые, а креста на колокольне не было. Да и вся колокольня была облеплена лесами. Похоже, что там идёт ремонт или реставрация.

В своё время я работал недалеко от этого района. Так что местность эта мне вполне знакома. К тому же слева за забором располагалась та самая школа-интернат, в которой мы и жили теперь.

Осталось разобраться, куда делись наши родители. А если они куда-то делись, то не осталось ли нам от них хоть какое-то жильё. А то перспектива учиться и дальше в этом практически закрытом учреждении что-то не прельщает ни фига.

Но от наших нынешних собеседников больше никаких подробностей узнать не удастся. Поэтому дальнейший разговор с ними бесполезен.

Вся одежда мокрая. Хорошо ещё, что на дворе сейчас лето. Судя по всему, самое начало. Солнце уже жарит, а вода ещё холодновата для купания. Невдалеке какие-то старые тётки уже загорают. Но кроме нас, идиотов, никто не купается.

Мы с братом разделись до трусов. Своё шмотьё развесили на кустах для просушки. Трое ребят расположились чуть поодаль. Они тоже свои штаны с рубашками на кустах пристроили. Но сидели отдельно от нас. Похоже, что жёсткие беседы с применением физической силы в виде тычков и лёгких ударов произвели на них определённое впечатление. Как бы потом нам это боком не вышло.

– Как думаешь, Лёш, ближе к вечеру нам предъявят за то, что мы не за хрен собачий слегка побили этих «славных мальчиков»? – спросил я у Лёхи вполголоса.

– Судя по всему, да. Я ещё не разобрался толком, но, похоже, хоть нас тут и двое, мы занимаем не самое высокое место в местной иерархии. А рыжий и повыше меня, и покрупнее будет. Ладно, сейчас он испуган тем, что чуть не убил меня, да и тебя тоже. А к вечеру он оклемается и решит с нами поквитаться. Мы же его при пацанах побили, а значит, практически унизили или вовсе опустили. Он этого не простит. Старшаков подтянет для разборок или сам с дружками начнёт базары базарить. Хрен его знает. Но какую-нибудь бяку обязательно запланирует. И скорее всего, это будет сегодня вечером. Откладывать ему такое на потом – это всё равно что признать своё поражение.

– И что будем делать? Ну не калечить же парней.

– Боюсь, что придётся. По сколько нам сейчас лет? Тринадцать? Или уже четырнадцать? Помнишь же, что с четырнадцати можно и на нары загреметь.

– И до четырнадцати можно. В СССР вроде были ещё и закрытые спецшколы для малолеток.

– Что-то неохота…

– Сам не хочу. Поэтому будем бить больно, но аккуратно.

Я встал и перевернул нашу одежду, развешанную на кустах, чтобы быстрее просыхала со всех сторон.

– Как думаешь, Лёх, нам обязательно в этом интернате до совершеннолетия торчать?

– А что ты предлагаешь?

– Пока ничего… Так. Мысли вслух.

– Слышь, Саня. У меня какой-то шум в голове постоянно. Я не обращал внимания до этого. Думал, это последствия того, что я почти что утонул. Но шум как бы нарастает. Это как комар зудит, подлетая всё ближе и ближе.

– Ты приляг, отдохни. Может, это и правда из-за того, что ты воды нахлебался.

Лёшка откинулся на травке, подложив руку под голову, и закрыл глаза.

Чтобы чем-то занять себя, я стал проделывать всякие упражнения. Нормальный такой среднестатистический разминочный комплекс. Такой и в армии на зарядке делают, и в средней школе, и в спортивных секциях перед тем, как начать изучать уже всякие приёмы и удары.

Трое наших однокашников смотрели на меня с удивлением и нескрываемым интересом. Похоже, что для