Японская война 1905. Книга 7 - Антон Дмитриевич Емельянов
Корнилов от такого предположения чуть с шага не сбился. Если это правда, то становилась понятна та уверенность, с которой его соперник говорил о том, что обеспечит войска картами и информацией. Либо сделает, либо умрет – хорошо устроился.
– Меня, если честно, больше смущают не военные дела и даже не их последствия, – продолжил Деникин. – В первом Макаров хорош, и я бы десять раз подумал сомневаться, если бы он сказал, что невозможное на самом деле можно претворить в жизнь. Во втором – ему есть кому посоветовать. Но вот то, что он творит в городе... Развитие заводов – понятно. Сделать парки или музеи на открытом воздухе из военной техники – это даже интересно. Но он вкладывает деньги в странные вещи.
– Вы про училища, которые он открывает по две штуки в месяц? Недавно появилось кулинарное, так там людей учат несколько армейских поваров. Уже полсотни человек набрали, там курс на полгода для взрослых и на два для подростков – и куда нам столько поваров?
– Учитывая, что на всех центральных улицах в каждом доме по два кафе – этим-то точно найдется работа. Да и затраты небольшие, но Макаров же и другие проекты затевает. Видели котлован за старой железнодорожной платформой? Там планируют станцию водоочистки. Своя электростанция, куча насосов, всякие фильтры, а потом километры труб по всему городу – и для чего? Чтобы даже в бедных районах у людей была чистая вода. Или еще один проект. Трамваи, как у «Сименс и Хальске» в Берлине. Я понимаю, когда это повторили в Киеве, Москве или Риге, но тут-то ради кого стараться? – Деникин с каждым словом как будто все больше и больше распалялся.
Корнилов даже удивился: ему-то казалось, что это только у него нервы начали идти вразнос. А тут, оказывается, у Антона Ивановича тоже есть какая-то обида. Профессиональное чутье сразу взвыло.
– Вроде и понимаю вас, – спокойно ответил Корнилов. – Но и вы сами знаете ответы на свои вопросы. Будет чистая вода, люди не будут болеть. Учитывая, сколько их собралось в Инкоу и сколько продолжает прибывать – вопрос это очень важный. Макаров в медицине понимает, так что пускать подобные дела на самотек точно не хочет. Ну и трамваи – тут и того понятнее. Много заводов, много рабочих – не будет транспорта, и как они все до работы добираться будут? А так за счет выигранного времени как бы все эти линии еще в этом году не успели окупиться.
Корнилов замолчал, ожидая, что же теперь скажет Деникин. Тот тоже ничего не говорил, они почти дошли до перекрестка, где обычно расходились, но тут Антон Иванович все же не выдержал.
– Неправильно все это, – начал он. – То, что Макаров тратит свои средства на простых людей – это нормально, многие так делают, и польза действительно от этого есть. Однако все остальные при этом не забывают, откуда они вышли. Думают о народе, но и о тех, с кем росли да учились, не забывают. А Макаров – иногда кажется, будто чужой. Мы для него чужие! И нет разницы ему, для кого стараться – ради меня, вас или какого-то Ваньки-рядового. Понимаете?
Корнилов кивнул и задумался. А ведь действительно: было что-то подобное в поведении генерала. На войне не бросалось в глаза, а сейчас... Кстати, он же вчера случайно пересекся в госпитале с княжной Гагариной, и та тоже что-то подобное упоминала. Не прямо, но – Корнилов неожиданно осознал – у нее ведь тоже стало меньше дел, больше времени смотреть по сторонам. Смотреть, думать, сравнивать.
А не нужна ли эта новая война Макарову как раз для того, чтобы люди не стали себе головы всеми этими странностями забивать? Может, не будь их, и со всеми бы уже давно замирились и договорились?
***
Михаила Гордеевича Дроздовского и его роту уже как месяц прикрепили к китайским силам самообороны. Официально это хунхузы распоясались. Неофициально – действительно хунхузы, только при поддержке экспериментальных британских броневиков, нападали исключительно на поддерживающие торговлю с Россией и ее союзниками деревни. И что самое обидное – один раз они встали на след и почти догнали убийц, но те ушли из района Чэндэ в Чжанцзякоу, и приданные отряду китайские чиновники сразу их остановили. Потому что договор на патрулирование касался только трех восточных районов провинции Хэбэй.
И как в такой обстановке работать? Когда враг всегда может отступить, когда он выбирает место и время боя? Генерал сказал, что уже в следующем году они засеют с запасом свои земли, и тогда можно будет не беспокоиться о реакции Китая... Но пока Маньчжурия и союзники зависели от еды из Чжунго, приходилось играть по их правилам, и хорошо, что хотя бы пока враг тоже действовал осторожно и не пытался заманить их в ловушку.
– Михаил Гордеевич! – в палатку Дроздовского ворвался Тюрин. – Новое нападение! Деревня Шичэн, всего в тридцати километрах от нас!
Дроздовский, даже не одевшись, подскочил к карте. Действительно, очень близко, а еще – туда вели сразу две дороги! Может, получиться сыграть на опережение.
Глава 4
Дуглас Хейг продолжал обкатывать новую технику, с каждым днем все больше проникаясь тем, что на самом деле у каждой нации свое предназначение. Итальянцы строят красивые дома, немцы жарят самую невкусную капусту в мире, китайцы служат, а англичане – правят. Это же так разумно: кто-то ведь должен делать эту работу, а они определенно делали ее лучше всех.
– Староста предупреждает, что русский отряд выдвинулся в нашу сторону, – подбежал с докладом Артур Кэри Эванс.
Заместитель Хейга был еще совсем молодым, но после того, как подстрелили Хэнкока, они с Фуллером остались самыми опытными офицерами в отряде.
– Кто? Кавалерия, пехота, броневики? – учитывая, как быстро русские научились перебрасывать войска, им на самом деле мог встретиться кто угодно. Первые два – будет проще, третье – сложнее, но интереснее.
– Броневики! – выпалил Эванс. – Вернее, и они тоже. К нам идет 12-я механизированная рота капитана Дроздовского. Того самого.
Губы Хейга злобно сжались. Он действительно потратил время, чтобы узнать имя того человека, кто заставил
