Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий
Это колониальное завоевание, наоборот. Чёрное солнце взойдёт над Европой. Там не воины — трусы с кожей цвета увядшего папируса. Их замки и крепости всего лишь грубые каменные коробки. Их солдаты прячутся за железными щитами, не подозревая что плоть может быть прочнее металла. Их короли — владыки жалких кусков земли грызутся друг с другом из-за каждой отдельной рощицы, каждого холмика.
Они не подозревают что совсем скоро чёрное солнце взойдёт над всеми ними. Солнце с его лицом.
Корабли плывут под бой барабанов.
* * *
Император Фридрих тяжёлым взглядом смотрел на королеву Изабеллу.
То, что они двое, без опаски, встречаются лицом к лицу есть показатель великого доверия. Впрочем, оба прекрасно понимают, что пока ещё существует угроза от остальных, время разбираться между собой пока не пришло. В первую очередь речь, конечно, о безумном русском царе — технократе. Царь Иван сделал ставку на развитие технологий и, как видится сегодня, не прогадал. Предпринимаемых им в течении более чем трёх десятков лет усилий хватило чтобы втащить за волосы своё царство сначала в эпоху пара. А теперь, как докладывают шпионы, он готовится начинать масштабную электрификацию страны. Пусть не целого царства а, для начала, московского княжества. Даже не всего княжества, а одной только столицы. И не всей столицы, а только важных производственных и культурных объектов. Но лиха ли беда начало? А русский царь уже не раз показал, что не боится масштабных революционных проектов и умеет с успехом их завершать.
— Ты предлагаешь мне лично встретиться с тем, кто подсылал ко мне убийц? — мрачно переспросил император.
Вина русских в организации того покушения на него не была доказана полностью, но косвенные улики свидетельствовали против них. Смерть султана Мехмеда только уверила императора в его выводах.
Изабелла принялась в который уже раз убеждать несговорчивого императора: — Царь Иван согласится лично прибыть для разговора только если там будем мы оба. В противном случае он заподозрит ловушку и так и останется сидеть в своей Москве как в берлоге.
— Но мы ведь и хотим поймать его в ловушку? — переспросил Фридрих.
— И именно поэтому всё должно выглядеть настолько прозрачно и достоверно, насколько это возможно, — закончила Изабелла.
Разговор происходил в небольшой комнате одного из императорских замков недалеко от Вены. Не большая зала для приёмов, скорее рабочий кабинет. Сюда допускались только самые близкие. В данный момент королева Изабелла входила в их число. Сопровождавшие её святые (эти изменённые твари некогда бывшие людьми) остались за дверью. Также как и все его слуги. Разговор наедине — жест вежливости и доверия. Прибывая сюда, Изабелла доверялась Фридриху, и он ценил эту её преданность. Хотя и не обольщался на её счёт.
— Ты ведь понимаешь, что если Иван согласится лично встретится в нейтральном месте, то он предпримет все мыслимые меры предосторожности? — уточнил Император.
— Это ничего не изменит, — пообещала Изабелла. — Главное выманить его подальше от Москвы.
— Если он не согласится?
— Надо чтобы согласился. Поверь, война истощает русское царство. Может быть не так сильно, как Империю, но всё же истощает, оттягивая значительную часть ресурсов. Иван согласится встретится и захочет говорить о мире если мы предоставим ему гарантии безопасности.
— А может быть действительно разделить этот мир на троих? — предложил Фридрих испытующе глядя на Изабеллу. — Пусть каждый останется при своём и дальше пытается идти по своему пути. Даже интересно чтобы из этого могло получиться в перспективе?
— Ты шутишь? — растерялась Королева.
Император сощурился: — Представь будто я говорю серьёзно.
— Но тогда… Столкновение всё равно будет неизбежно. Цивилизационные противоречия. Каждый захочет построить свою собственную версию будущего, а остальные будут ему только мешать. Мы всё равно вернёмся к войне, только позже и на ещё менее выгодных для нас условиях. Надеюсь, что ты всё-таки шутишь и не рассматриваешь эту мысль серьёзно.
— Мы могли бы попытаться построить нечто новое вместе, втроём или даже вчетвером, считая ещё и того китайца. Или ещё большим числом если кто-то неожиданно объявится из Африки или обоих Америк. Попробовать взять лучшее от каждого. Совместить плюсы разных вероятностных линий и попытаться избавиться от минусов. Совместно разрешать взаимные вопросы и договариваться друг с другом…
Фридрих помолчал, разглядывая кусок предгрозового неба за окном и наконец сказал не изменившимся тоном: — Конечно же я шучу.
— Хорошо. Ты казался таким убедительным, когда говорил. Вот тоже самое скажи русскому царю, чтобы он поверил, расслабился и перестал ждать подвоха.
— Ты хитра как лиса.
— Тебе повезло, что я на твоей стороне, — улыбнулась Изабелла.
— А тебе ещё больше повезло что на твоей стороне — я, — без тени улыбки произнес Император.
Это была почти неприкрытая угроза и она кивнула, показывая, что поняла, но не отвела взгляда, настаивая, что у них здесь почти равное партнёрство, а не отношение хозяина и вассала.
— Так что с тем китайцем? Он такой же как мы или просто местная аномалия, рябь на воде, вызванная чьим-то неосторожным движением, отозвавшимся изменениями от реальной истории в совсем далёкой части света?
— Сначала я сомневалась, — начала Изабелла. — Для одного из нас он был слишком легкомыслен. Целыми днями бренчал на мандолине, пил вино, любил женщин и писал стихи. Он даже не завершил объединение Китая бросив дело где-то на двух-третях, как будто решил, что ему и этого достаточно.
— И всё же?
— Думаю, что он был такой же как мы, — сказала Изабелла. — Просто феноменальный лентяй или идейный сибарит. Возможно, он решил, что не сможет победить и поэтому принял решение вовсе не сопротивляться, оттягивая неизбежное и просто наслаждался жизнью как мог и сколько мог.
— Чем кончилось дело?
— Конечно же он мёртв, — казалось Изабелла даже удивилась риторическому, с её точки зрения, вопросу. — В большой игре и без того слишком много переменных. Зачем добавлять к ним ещё одну?
— Но все его знания умерли вместе с ним, — напомнил Фридрих недовольно морщась.
— И к лучшему, — отмахнулась Королева. — Исключить фактор возможной нестабильности сейчас важнее чем заполучить какие-то мифические знания его вероятностной линии. Если бы там было что-то интересное, то китаец сделал бы что-то большее и не позволил бы убить себя так просто.
— Его смерить и смерть Мехмеда… — начал было Император.
— Султана убрали русские, — резко оборвала его Изабелла. — Царь Иван приказал убить его. Также как организовал покушение на
