За гранью - Василий Седой

Нарком пообещал поспособствовать и, забегая вперёд, скажу, что он выполнил свое обещание. Уже через два дня я начал заниматься с преподавателями. Но это так, к слову.

Главное, что странно, я реально увлекся поставленной передо мной задачей, да и Афродита помогла неслабо. Оказывается, для нашей страны вроде отменили какие-либо ограничения на торговлю и разрешили продавать нам все что угодно, но при этом норовили всучить реально устаревшую технику и оборудование.

Узнал я об этом благодаря Афродите и, честно сказать, даже не удивился подобному подходу к делу от америкосов, подлые они всё-таки людишки.

Но это ладно, просто констатация известного факта, а вот донести это все до нашего руководства без доказательств и при этом обосновать такие неоднозначное выводы было непросто, если вообще возможно.

Пришлось мне тихой сапой изображать напряженную работу и мучать прикрепленного ко мне человека неудобными вопросами, ответов на которые он, естественно, не знал. Что интересно, Берия, которому докладывали чуть не о каждом моем чихе, тоже поучаствовал в этом деле. Именно он требовал от работника МИДа ответы на мои вопросы, притом затерроризировал их так, что я в итоге реально получал максимально полные развернутые ответы. Собственно, благодаря этой работе прикрепленный ко мне сотрудник и так начал понимать, что к чему, и, естественно, донес до наркома свои выводы.

В общем, за эти полтора месяца мне не мытьем так катаньем удалось составить довольно подробную аналитическую записку, в которой я в полной мере отразил происходящее и даже дал некоторые рекомендации по сотрудничеству с союзниками.

Кстати сказать, эти самые рекомендации по большей части исходили как раз от Афродиты, которая тоже вдруг увлеклась решением поставленной передо мной задачи.

Собственно, эти упомянутые уже не раз полтора месяца так и прошли в работе по составлению аналитической записки, медитациях, изучении языков и редких, как по мне, периодах отдыха в компании жены. Заживление ног шло стремительно и благополучно, да так, что наблюдавшие меня врачи даже начали делать прогнозы на благоприятный исход.

Правда, с кровати вставать и хоть как-то передвигаться по госпиталю в инвалидной коляске мне разрешили только через месяц жизни в Москве, а вставать на ноги и учиться ходить заново — только через полтора.

Понятно, что едва мне разрешили учиться ходить, я сразу же сбежал из госпиталя домой, несмотря на сопротивление врачей. Устал уже от сидения в этих стенах, и хоть до полноценного передвижения на ногах мне ещё было далеко, я все равно решил, что с меня хватит, проживу как-нибудь и без постоянного присмотра.

Сейчас, поужинав в компании моей прелести (а она ещё и готовит изумительно) и дождавшись, пока наберётся вода в ванную, я собрался в кулачок — ведь мне пока страшно становиться на ноги — и всё-таки доковылял до этой самой ванной на своих двоих. Пусть сделал это и при помощи Насти, которая меня поддерживала, но на ногах же, поэтому настроение поднялось в заоблачные дали, так что жену, погрузившись в воду, я сразу от себя не отпустил…

Мы как раз самозабвенно целовались, когда на улице началась стрельба, раздался звон разбитого стекла, а потом и взрыв, как позже выяснилось, гранаты в одной из наших комнат.

Отреагировал я на это мгновенно. Жену тут же утащил к себе в ванну, постаравшись прикрыть её своим телом, и сам скользнул в бестелесное состояние.

Выяснить, что происходит, мне удалось за какие-то мгновения, и увиденное мне очень не понравилось. И это ещё мягко сказано.

Бойцов из охраны, дежуривших снаружи, к этому моменту уже уничтожили сразу три снайпера, которые расположились на крышах домов вокруг. Сразу три человека готовили и швыряли в окна моей квартиры гранаты, а внутрь дома через парадный вход ломилась штурмовая группа из десятка бойцов. Притом действовали напавшие на наш дом уроды очень слаженно и, я бы даже сказал, профессионально.

Мне доли секунды хватило, чтобы понять: шансов отразить нападение у четырех бойцов моей охраны, расположившихся в соседней с моей квартире, нет от слова совсем. Так что никаких вариантов у меня не было, нужно было вмешаться.

Нет, я прекрасно понимал, чем для меня могло закончиться массовое поглощение энергии этих агрессоров, но и поступить иначе, глядя в перепуганные глаза жены, я просто не мог.

Только и прошептал, прежде чем начать:

— Не бойся, моя хорошая, все будет хорошо…

Глава 3

Диверсанты действовали стремительно, и времени на раскачку у меня не осталось. Прежде чем растянуть покрывало на штурмовую группу, я на всякий случай ещё раз осмотрелся и даже в бестелесной форме чуть не плюнул с досады. Гранатометчики к этому моменту уже тоже ринулись внутрь дома вслед за штурмовой группой. Попытка растянуть покрывало сразу на две эти группы одновременно не удалась, и я, понимая, что время неумолимо истекает, на одной злости неожиданно даже для себя перешел на более тонкий слой бытия. На автомате сделал то, что у меня так долго не получалось, а главное, что растянул покрывало даже сильнее, чем нужно. Захватил огромную площадь, в пределы которой попали и дома, где засели снайперские пары. Сам не понимаю, как у меня получилось, что называется, отделить зерна от плевел, но мне удалось исключить из поглощения живущих в зоне накрытия непричастный обывателей.

Само по себе как-то так получилось.

Энергия хлынула даже не ручьем, а бурным потоком, и я в буквальном смысле захлебнулся, но при этом не потерялся и услышал истерический крик Афродиты:

— Прекрати! Ты же умрёшь!

Скорость этого самого поглощения была такой, что диверсанты свалились без чувств уже через секунды, и энергии я их лишил чуть не мгновенно.

Конечно же, на крик Афродиты я отреагировал и попытался прекратить поглощение, только вот у меня ничего не получилось. На меня вдруг нкаталила настолько сильная боль, что я в буквальном смысле потерялся. Только и успел, что прошептать:

— Не могу это остановить…

С этими словами я окончательно отключился.

Очнувшись, я обнаружил, что я все ещё в ванной, причём в очень неудобной позе, только и того, что голова лежит на груди у всхлипывающей Насти, что, несомненно, приятно, но вот ее горестные всхлипывания как ножом по душе режут.

Даже не разобравшись, чем закончилась эпопея с поглощением, я первым делом на автомате повернулся поудобнее и негромко произнес:

— Не переживай, родная, все хорошо.

— Ничего хорошего! — набатом прогудел голос Ареса прямо у меня