Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв

Жар-птица

— …и скажу честно, как есть, в этот момент я подумал… — здесь Раллист делает паузу, затягивается сигаретой и выпускает дым, — … я подумал, что я умер…

Да… В каком-то смысле мы все уже умерли, только заранее. Мы как будто заехали в потусторонний мир, где живым не место, точнее сказать, здесь не очень удобно-то для живых, потому что тут умирают слишком часто, гораздо чаще, чем в обычном мире, где ничего не происходит, где всё по-прежнему, где люди так же ходят на работу, встречаются в кафе или в кино, пьют коктейли, сидят у парикмахера, возвращаются по вечерам к семье, вместе проводят выходные или работают от звонка до звонка, чтобы однажды полететь куда-нибудь вместе в отпуск на море. В принципе, и здесь люди тоже работают, встречаются, спят дома, стригутся, и тут бывает жарко, как в Египте в бархатные сезоны, но к этому добавляется вероятность того, что в любую минуту любой человек, находящийся здесь, может погибнуть. И если тут искать море, то найдёшь Донецкое — так называют местные своё кладбище. Вот мы стоим спокойно с Раллистом летом в жару на улице, в жару, прям, египетскую, солнце шпарит не жалея, ни одного дуновения ветерка, воздух тяжёл и недвижим, и мы отошли в тень, Раллист курит и рассказывает, он много курит и уже закурил третью сигарету, и вокруг вроде тишь да гладь, и ничто не напоминало бы о войне, которая в самом разгаре идёт совсем неподалёку, если б не стоящие шагах в двадцати военные, они тоже, как и мы, курят и разговаривают, они одеты в камуфляж, и на улицах много кто носит военную форму, да и поджарый Раллист тот ещё модник, на нём лёгкие тактикульные штаны, футболка 5.11 и кепка цвета хаки. Кроме этого, напоминают о войне далёкие разрывы за железнодорожным вокзалом в промке и давно разгромленным аэропортом, там идут бои, но ты слышишь их почти полтора года, и так к ним привык, что почти не замечаешь. Почти… А так, если задуматься, этот мир необычен и странен, и особенно это заметно на контрасте, когда ты только что приехал, как я, из «мира живых», куда ездил ненадолго по своим делам.

Вот даже этот большой и протяжённый дом, возле которого мы стоим и разговариваем, курим, даже он странен, странен тем, что на самом деле он состоит из двух одинаковых домов, потому что одна его часть пронумерована по одной улице, а другая половина, причём, точно такая же, как и первая, относится к улице другой, и когда я в него заселялся полтора года назад вечером, то запутался. Этот дом, этот корабль-параллелепипед, сел на мель и стоит на пересечении улиц — памятных дат, одна из которых это 25-летие Красной армии, которое прошло 80 лет назад, а другая — 50 лет СССР, со дня рождения которого на сегодня уже исполнилось 100 лет, а со дня смерти чуть больше 30, такая вот каббалистика, и сейчас мы переживаем последствия распада той советской империи в виде войны с участием двух разобщённых частей, малой и большой, битвы той самой «Красной армии», которая когда-то была одним целым, а теперь её части ожесточенно воюют друг против друга. И вот на пересечении этих времён, юбилейных улиц и исторических дат я снял квартиру, где живу и работаю уже полтора года, изредка выезжая из этой заповедной зоны и возвращаясь снова обратно.

Раньше в этом элитном доме, возле которого мы стоим, беседуем и курим, или в этих двух домах, как угодно, я просто заметил эту странность, потому что здесь многое странно, в этом доме (в этих домах) жили преуспевающие, состоятельные люди — то, что этот дом элитный, можно определить по его архитектурной изысканности и эклектике, по эркерам на самых высоких этажах и по подземным гаражам, их соответственно два, заезды с разных улиц — а с недавнего времени, ввиду круто изменённых внешних обстоятельств, таких как бомбардировки, этот дом, как и весь Донецк, наполовину опустел, многие преуспевающие и состоятельные люди, которые могли себе позволить, предпочли другие места для своей состоятельности, этот изменившийся мир стал для них некомфортен, и многие из них уступили другим своё место в этом ставшем неудобным для жизни городе, они сдали в аренду свои квартиры людям другого склада, можно сказать, склада авантюрного. Причём арендная плата в мире, где жизнь резко подешевела, оказалась невелика по шкале цена-качество и стала доступна для многих желающих, которых в другом, спокойном мире, откуда мы заехали, немного к общей массе. Вот, например, эти военные, курящие неподалёку от нас, здесь поселились. На первом этаже у них, по-видимому, штаб — на двери написано большими буквами «ЗДЕСЬ НЕ БАНК», потому что банк рядом и люди путаются, ломясь не в ту дверь. (А не в ту дверь здесь войти чревато.) Поселился в доме и я, военный турист. Помимо меня, здесь живёт, как минимум, ещё один журналист — это точно, я видел в информационных пабликах и каналах снятые из окна со знакомого ракурса его видео прилётов. Раллист, прикомандированный к нам водитель-спартанец, то есть боец из батальона «Спарта», живёт не здесь, он снимает такую же ухоженную и обставленную двушку недалеко от меня, в доме через квартал, и он подошёл, потому что я привёз ему из-за ленты ништяки, которые он заказывал. В их числе антидроновое ружьё — очень нужная вещь в этом странном и необычном мире.

Давно заметил ещё одну странность — на дорогах очень много сбитых собак, это бросается в глаза. Причём, именно собак, не кошек, кошки живучи в любых условиях, а в древности они вообще считались проводниками в потусторонний мир, к которому мы здесь и сейчас очень близко, а вот собаки, выходит, такой близости не выдерживают, они не приспособлены к новым условиям. Только по дороге с пропускного пункта я насчитал два раздавленных и размазанных протекторами по асфальту собачьих трупа. За разговором мы вспомнили животных, но не диких, а прирученных, которые в результате обстоятельств, вызванных войной, получили свободу, и находясь в ней, они не знали, что делать, так как привыкли жить в условиях, которые создавал для них кормивший их с рождения человек, а тут людям с недавнего времени стало не до них, а до уничтожения друг друга. Так на дорогах и улицах войны появилось множество бесхозных собак, кошек…