Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв
Так получилось, что первую кампанию 2014 года, Русскую весну, я пропустил, а когда началась вторая, названная уже СВО, я был одним из немногих нацболов, находящихся в Донецке. В ДНР был ещё «Макаревич», Олег Миронов, но он уже шёл в числе пехоты на штурм Мариуполя. Может ещё кто-то из нацболов служил на тот момент в «Пятнашке» у Абхаза, нас много стало, всех уже не упомнишь и со всеми не познакомишься. А! Ростик же ещё приехал, и Кирилл Имашев. Им, как журналистам, сделали окно на границе. Ещё Варяг, Саша Матюшин, местный, донецкий, нацбол здесь был. Он на тот момент служил, это потом его контузило, и его демобилизовали. А Ростик через полтора года под «хаймарс» кассетный на Запорожье попал… Эх, Ростик…
Ну а тогда границы все были на замке, в ДНР не пускали никого. Россия намеревалась обойтись без нас. Я созванивался с партийцами, они сокрушались в бессилии. Никак лимоновцам не попасть было в зону спецоперации.
Да, не получилось в итоге России обойтись без нацболов и других добровольцев. СВО, которую планировали завершить в течение нескольких недель, не завершилась. И, скорее всего, никогда не завершится, мы все вместе вступили в новый, жестокий, но дивный мир. Наконец-то начался XXI век, пружина разогнулась. Грохочет и стучит конвейер войны. Мы не выбирали эти времена, это время выбрало нас.
Когда открыли пропускные пункты, нацболы открыли в Донецке штаб и возобновили движение «Интербригады». Как и в 2014 году, через него стали приезжать добровольцы и гуманитарка. И появились первые погибшие…
Первая наша жертва — самая трагическая. Молодая девчонка Земфира Сулейманова, волонтёр, — я видел её за два дня до смерти. Она подорвалась на противотанковой мине под Донецком — война несправедливо забирает самых лучших и красивых. Ей было всего 23 года. Пять часов она безуспешно боролась за свою жизнь. Кто-кто, а эта девочка должна была жить.
В бункере я познакомился и, как говорят, развиртуализовался с остроумным «Маршалом Чойбасаном», худощавым и высоким Александром Додоновым. Вскоре он подорвался на растяжке. От прилёта «хаймарса» погиб Лёха Колунов, тоже старый партийный товарищ. Он собирался в отпуск и сдал броник, и вышел на улицу покурить, когда в здание прилетела ракета.
Бывало, зайдёшь в бункер и уже мало кого узнаёшь — меняется партийное поколение. И молодёжь гибнет на войне. Сергей Демидов «Суррикат», Андрей Келлер «Немец», Илья Красноперов «Бледный», Антон Выдра «Моссад» — портреты с юными лицами развешаны в донецком штабе. И этот список открыт, война продолжается.
Но здесь рассказать хочу о Сильвере, старом оренбургском нацболе и добровольце. Он жив, и дай Бог ему здоровья.
Близко с ним не знаком, толком его не знаю, общался с ним мало. Но сам он примелькался, и его история мне запомнилась, поэтому он подходит под контрактные условия моего памятного отряда.
Как сообщили мне товарищи, хорошо знающие Сильвера, своё пиратское прозвище он получил ещё на малой родине, в Оренбурге — он занимался контрабандой серебра с уральских заводов. Как назовёшь корабль, так он и поплывёт — на жизненном корабле Сильвера сразу был поднят пиратский флаг.
Сильвер. Характер мрачный, скрытный и нордический. Вредные привычки — имеются, лимоновцы — это «плохие парни». А Сильвер — плохой парень с рабочих окраин, тем более. В драках он был первым, в партийных акциях прямого действия первым винтился, в числе первых поехал на Донбасс, одним из первых получил ранение — это было в бою под Дебальцево. Осколок попал в плечо, перебил несколько нервов, разрезал сухожилия. Пальцы на левой руке почти не двигались, лечение не помогло. Да толком Сильвер и не лечился, отправился опять на фронт, ведь пальцы правой руки ещё хорошо нажимали курок.
Служил в «Пятнашке» у Абхаза — это самое пиратское подразделение на Донбассе, другие пиратские корабли потоплены. В «Пятнашке» раздавали автоматы людям разных национальностей, возраста и социальных статусов, невзирая ни на какое тёмное прошлое. Воевал Сильвер весь 2015 год до той поры, пока активная фаза военных действий не сошла на нет. Когда наступил период минских соглашений, Сильвер вернулся на «Большую землю». Жил в столицах, в Питере и в Москве. Работал и дебоширил, и, как мне сказали, успел до СВО залететь в Пензенскую тюрьму. Но ненадолго.
Когда в 2022-м снова разгорелась война, Сильвер вернулся в «Пятнашку». Ахре «Абхазу» дали участок под Авдеевкой, там и воевало его пиратское подразделение. Приехали с «Большой земли» генералы, осенью начались безумные штурмы Авдеевской промзоны, в которых Сильвер в числе прочих участвовал и, в отличие от многих, выжил. В декабре 2022-го получил второе ранение — осколок прилетел в ухо, отделался лёгкой контузией. А через два месяца, в новом году, в феврале, Сильвера ранило уже серьёзно.
Осколки на этот раз прилетели в голову, и один из них выбил глаз. Железная мишура войны застряла в голове, Сильвер потерял сознание, получил сильную контузию. Его долго лечили, сначала в Питере, потом в Мурманск, что ли, его направили. Худо-бедно поставили на ноги. Так-то ранение тяжёлое и не предполагает дальнейшей службы, но Сильвер вернулся в Донецк и опять пошёл в «Пятнашку». Несёт там уже караульно-постовую службу, стоит на воротах КПП. Можете поехать и там его встретить.
Сильвер стал совсем похож на пирата — глаза нет, боцманская бородка, острые черты лица, шрамы, раненая рука. Пожевала-пожевала Сильвера война, да не сожрала, выплюнула. Я иногда заставал его в нацбольском бункере и видел его долговязую фигуру на улице возле входа, когда проезжал мимо на своём броневичке.
После ранения Сильвер потерял память. Она потихоньку
