Театр – волшебное окно - Коллектив авторов

а после попадания в здание бомбы переехали в Дом культуры Промкооперации (ныне – ДК им. Ленсовета). В самую страшную первую блокадную зиму они выезжали на фронт, выступали в госпиталях, давали шефские концерты на заводах, фабриках, в Домах культуры, школах осажденного Ленинграда. Несмотря на тяжелейшие условия жизни, весной 1942 года театр принимает решение поставить настоящий полноформатный спектакль, адаптированный для поездок в воинские части. Выбор был остановлен на пьесе Матвея Тевелева «Навстречу эскадре». Актеры еле держались на ногах, истощенные, ослабшие, но полные энтузиазма. Премьера спектакля состоялась 5 июля 1942 года в малом зале Дома культуры Промкооперации и была хорошо принята зрителем. Окрыленные успехом артисты возобновили во фронтовом варианте «Парня из нашего города» Симонова, поставили пьесу Островского «Не все коту масленица». К этому времени в театре уже работал известный ленинградский артист Владимир Честноков, не захотевший покинуть осажденный город. По его инициативе и при общей поддержке были поставлены печатавшиеся в газете «Правда» пьесы «Русские люди» Константина Симонова и «Фронт» Александра Корнейчука. Заведующий литературной частью театра Захар Аграненко вместе с военным штурманом Ильей Бару написал драму «Земля подтверждает», рассказывающую о летчиках-балтийцах. Одну из ролей в этом спектакле исполняла будущая известная актриса Большого драматического театра Людмила Макарова, работавшая во время войны во флотском коллективе. Большой эмоциональной и физической отдачи потребовали от актеров-балтийцев постановки написанных специально для театра КБФ пьес Александра Крона «Офицер флота» и Всеволода Вишневского «У стен Ленинграда». Работа над этими спектаклями проходила уже в Матросском клубе на площади Труда, куда труппа перебралась в 1943 году.

Своеобразным творческим отчетом за работу, проделанную в дни Великой Отечественной войны, стали гастроли театра в Москве и на Черноморском флоте. Газета «Вечерняя Москва» отмечала: «Балтийские моряки могут смело гордиться своим театром. Он умеет волновать сердца и героической темой современности, и комедийной фабулой классики, и всегда остается искренним, правдивым и верным своим творческим принципам».

Всего за период Великой Отечественной войны театром Краснознаменного Балтийского флота было дано свыше 6000 спектаклей и концертов. Многие артисты были удостоены высоких боевых наград. С какой надеждой, с какой верой в будущее встречали они долгожданный День Победы! Но послевоенная биография театра оказалась очень короткой.

В 1946 году Балтийский флот был разделен на Юго-Балтийский и Северо-Балтийский. На Юго-Балтийском флоте в 1947 году был создан свой театр КБФ. В течении почти 10 лет оба коллектива работали параллельно: новый базировался в Лиепае, а старый – сначала в Таллине (с мая 1945 по март 1949 года), а потом в Ленинграде, где имел много проблем и с размещением, и с репертуаром (театр был вынужден вывести из своего репертуара пьесы, которые уже шли в ленинградских театрах). В 1956 году при объединении Юго-Балтийского и Северо-Балтийского флотов, из двух театров было решено оставить коллектив, созданный в Лиепае, а труппу, всю блокаду работавшую в Ленинграде, расформировать.

В 1992 г. сохраненный Драматический театр Балтфлота был переведен из Лиепаи в Кронштадт, в город, где появился его предшественник. Память о театре ворошиловского призыва в ныне активно работающем коллективе чтят и пытаются сохранять. Но каждый раз, когда в том или ином информационном источнике безапелляционно утверждается, что в осажденном Ленинграде работал только один театр, мне хочется, чтобы как можно больше людей узнало о подвиге артистов-балтийцев и о словах, занесенных в «Летопись театральной жизни Ленинграда 1917–1956 гг.»: «На протяжении всей Великой Отечественной войны в Ленинграде оставались и непрерывно обслуживали население осажденного города и армию Театр музыкальной комедии и Театр Краснознаменного Балтийского флота под руководством А. В. Пергамента».

Генерал-бас. Эссе

Инна Семенова

Есть у нас в городе место, мало кому известное, но исключительно притягательное. Находится оно у слияния двух небольших речек Охты и Оккервиль, где на узком зеленом мысу чудом сохранились два здания некогда обширной усадьбы, клочок зелени и удивительный, неповторимый, ни на что не похожий, но безошибочно узнаваемый дух ушедшего времени.

С середины XIX века и до наших дней это место называется Уткиной дачей (по фамилии последней владелицы). А вот первыми владельцами, при которых и появились белоколонные классические здания, стоящие до сих пор, были Полторацкие.

Не знаю почему, но до тех самых пор, пока не начала вплотную интересоваться историей Уткиной дачи, считала этот дворянский род древним, существовавшим чуть ли не со времен Рюрика. На самом же деле род этот сравнительно молод. Основателем его стал Марк Федорович Полторацкий, родившийся в 1729 году среди широких украинских степей в семье простого священника. В его успешной карьере, конечно, сыграли роль и прихоть судьбы, и каприз императрицы Елизаветы Петровны, но и собственные заслуги этого человека, по-моему, заслуживают отдельного рассказа.

На старте природа одарила его лишь покладистым нравом, трудолюбием и поразительно красивым голосом, что, впрочем, не редкость на украинской земле. Учась в латинской школе в Чернигове, пел в церковном хоре, где и приметил его Алексей Разумовский. Фаворит императрицы Елизаветы Петровны специально отбирал одаренных певцов среди своих голосистых земляков. Как известно, красавица Елизавета, сама натура театральная, обожала всякие зрелищные постановки, а оперные особенно.

Первый оперный театр появился в Петербурге (и в России) еще в царствование императрицы Анны Иоанновны. В представлениях участвовали гастролеры-итальянцы. Тогда же появился и первый придворный композитор – итальянец Франческо Арайя. Однако подлинного расцвета оперное искусство достигло при Елизавете Петровне, питавшей особую слабость именно к опере, считавшейся в то время вершиной театрального искусства. Недаром Гавриил Державин называл Елизаветинскую эпоху «веком песен».

Так, благодаря придворной моде и Разумовскому Марк Полторацкий попал в Петербург, где сумел проявить и существенно развить свои природные дарования. Императрица благоволила ему, возможно, он напоминал ей Разумовского, каким тот был на заре молодости.

Карьера складывалась сама собой и весьма успешно. Настолько, что Полторацкому посчастливилось побывать на стажировке в Италии! И это в те времена, когда подавляющая часть российской элиты, не говоря уже о бесправных простолюдинах, не смела и мечтать о заграничном вояже, да не куда-нибудь, а в благословенную Италию, на земле которой искусства растут, цветут и плодоносят особенно пышно и обильно.

А тут такая невероятная, невозможная удача выпала сыну провинциального священника! Поездка произвела на него глубочайшее впечатление. Помимо совершенствования вокального мастерства, вояж этот распахнул перед юношей огромный многогранный, неизведанный и завораживающе прекрасный мир. Горизонты познаний и интересов молодого певчего невероятно расширились. В Петербург он вернулся не только светским, но и широко (и не поверхностно!) образованным человеком.

Полторацкий первым из русских певцов вошел в состав Петербургской итальянской оперной труппы и под