Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв
Когда сверху в Госсовет пришла разнарядка, что надо бы кого-то отправить на СВО, показать, что депутаты с народом, депутаты мужского пола как-то стушевались. «Я пойду!» — вызвался Эдуард, сделав шаг из метафорического строя. Как человек пассионарный и патриотичный, он уже давно возил гуманитарку на Донбасс, поддерживал подразделения, там у него уже были налажены связи. В итоге Эдуард подписал контракт, став замполитом «Георгиевской бригады». Взял себе простой и логичный позывной — «Депутат». Мы с ним ездили несколько раз под Бахмут и Горловку.
Так-то замполит — должность вполне штабная, но Эдуарду не раз приходилось попадать в настоящие переделки.
Как-то по весне мы встречались в «Ганеше», пили чай, и Эдуард рассказывал, как устанавливал российский флаг в Богдановке. Богдановка — населённый пункт между Бахмутом и Часовым Яром, за него шли бои. Одна часть села оставалась под ВСУ, другая, большая — уже была под нами. Однако Богдановка находилась в ложбине между двумя холмами, и обе высоты были под yкpoпами.
Но приказ Минобороны был однозначный — сначала взять и удерживать село. Этот случай далеко не единственный, МО нередко требовало занимать населённые пункты невзирая на складки местности, рельеф штабных карт всегда плоский. А может, это где-то в секретных учебных директивах у генералов прописано, неведомо, но факт есть факт — это повсеместная практика. Мне ещё мой друг Вал, комроты донецкого спецназа рассказывал, как во время интеграции с российской армией он выработал своё противоядие от таких приказов из разряда «иди и умри». «Фиг знает, что эти россияне надумали, вы слушайте на совещаниях, кивайте, а потом делаем всё по-своему», — говорил он своим сослуживцам.
Однако регулярным подразделениям трудно уворачиваться и избегать смертоносных приказов. Богдановку штурмовали и старались удержать бойцы 200-й бригады. Символическая нумерация. Им в помощь были приданы добровольцы из «Святого Георгия». Однако Эдуарду поступили сигналы, что «георгиевцы» с неохотой идут на ротацию, а некоторые и вовсе отказываются. Тогда он сам решил отправиться на место.
— …я и удивился. Всё как в книжках про Отечественную войну. Заходили, вечером, по серости, когда меньше всего дронов. Зима, холодно; ты, чтобы добраться, должен перейти два раза реку, и один брод по пояс, и дальше ты идёшь на точку мокрый. Идёшь по тропе, а там трупы то там, то сям по разные стороны тропы лежат. Я своим говорю, ну вы хоть трупы уберите…
Не нужно быть замполитом, чтобы понимать, какой будет боевой дух и эмоциональное состояние свежего бойца, который идёт на «ноль» и на пути своего следования видит других бойцов, только мёртвых.
— …пришли все мокрые. Устроились в подвале. Я зашёл к соседям, к 200-й бригаде. Они там все хмурые сидят, я их стал подбадривать. Ну что, говорю, приуныли? Давайте, завтра утром бодро штурманём! А они мне — ты сначала до утра доживи…
Действительно, положение у штурмующих было трудным. Как уже указывалось выше, Богдановка находится между двумя возвышенностями.
— …примерно такой высоты, как эти девятиэтажки… — Эдуард показал за стекло кафе на панельки, которые находились на противоположной стороне Комсомольского проспекта, — оттуда всё как на ладони, ты как идеальная мишень…
До утра Эдуард дожил и прожил ещё в Богдановке два дня до следующей ротации. Когда уходили, он воткнул в Богдановке на открытом месте российский флаг. Целью этой символической акции, во-первых, являлось показать личному составу, что в Богдановке можно работать, а во-вторых, отвлечь внимание украинских БПЛА — сразу после водружения группа, в которую входил Эдуард, ротировалась и вышла из села. Флаг долго не простоял, практически сразу он стал объектом для атаки вражеских дронов. Но видеокамера помнит всё. Файлы не горят.
Помимо «Ганеши» в Донецке есть ещё ресторан с экзотической кухней. Это азиатский ресторан «Адачи». Не азиатский даже, а паназиатский — так написано на вывеске. То есть там не только обычные суши и роллы можно поесть, а ещё, например, щупальце осьминога сгрызть. Да-а, не сказать, что Донецк в блокаде был, если туда как-то доставляли осьминогов. Причём, этот ресторан находился в конце центральной улицы Артёма, в Киевском районе, который ВСУ нещадно обстреливали, ввиду того, что он примыкал к зоне военных действий. Дальше с Артёма можно было поехать к Донецкому аэропорту или свернуть по Киевскому шоссе в сторону Спартака.
Интерьеры ресторана оформлены в паназиатском стиле. Заборы из бамбуковых палок, цветёт бумажная сакура, изгибаются золотые драконы, горит огонь (светит лампочка) в подвешенных бумажных шарах, падает мягкий приглушённый свет.
Азиатский ресторан облюбовали военные, благо бои шли неподалёку. Не только азиаты, но и кавказцы. Сидя там, я видел, как в соседней секции, дымя и передавая друг другу кальян, горец в мультикаме о чём-то договаривался с бурятом в камуфляже расцветки «мох». Интересно, вот о чём? Со стороны выглядело, как будто беседуют Хищник и Чужой из известных фантастических блокбастеров. Правда, в в зоне СВО все чужие — это xoхлы и они славянской внешности. Если уж продолжать проводить параллели с иностранными триллерами, они — Нечто, мимикрирующее под нас.
В «Адачи» нас пригласил Тимур, молодой военный с римским профилем и кавказкой чёлкой, зам Ахры «Абхаза», командира «Пятнашки». В азиатском пищевом репертуаре всегда рискуешь нарваться на слишком острую пищу, поэтому мы доверили выбор Тимуру, который хорошо разбирался в меню. В итоге нам подали куски мяса и какой-то камень, на котором ещё их надо было дожаривать. А картофель Тимур с недовольством вернул, он показался ему сырым. Гордый абхаз оказался очень разборчив в еде.
Тимур рассказывал нам тогда про постройку «абхазского метро» в Донецке. Бойцы из интернациональной бригады «Пятнашка» в лучших традициях Первой мировой скрытно прорыли
