Газовый убийца. История маньяка Джона Кристи - Кейт Саммерскейл
С помощью сведений, которые предоставила общественность и семьи жертв, полицейским удалось собрать воедино биографии двух женщин, чьи останки были найдены в саду Кристи.
Рут Маргарете Кристина Фюрст родилась в Цюрихе в 1922 году, а в детстве жила в Австрии8. Она была высокой, очень стройной девочкой с крупными руками и ногами, волнистыми черными волосами. Из-за того что она была еврейкой, ей пришлось покинуть школу в городе Бад-Феслау под Веной, когда Гитлер аннексировал Австрию в 1938 году. Ее подруга, которая на момент опроса жила в доме-фургоне на территории графства Беркшир, рассказала сотрудникам полиции, что Рут всегда хотела стать медсестрой.
Квакерская организация по делам беженцев помогла Рут бежать в Великобританию в 1939 году, ее родители и двое братьев остались в Австрии. Сначала она жила в районе Голдерс-Грин на севере Лондона. Хозяйка ее дома жаловалась, что ею «очень трудно управлять» и что она «очень любит мужское общество». На работе в отеле на территории Южного Кенсингтона она вела себя более сдержанно: по словам коллеги, она была одинокой девушкой и проводила все свободное время за чтением книг по медицине и сестринскому делу. Тем же летом она поступила в медучилище в городе Уэстгейт-он-Си, графство Кент. Сотрудник училища, отвечавший за нравственное благополучие, запомнил ее как умную и внимательную.
Когда в сентябре разразилась война, государственный трибунал зачислил Рут в категорию «враждебных иностранцев». Она могла оставаться на свободе, но должна была регулярно отчитываться перед властями, и ей запрещалось жить вблизи побережья страны. В октябре совет по делам беженцев перевез ее из Уэстгейт-он-Си в дом конгрегационалистского священника в графстве Ланкашир.
Жена священника рассказывала, что Рут вела себя в новом доме угрюмо и не желала помогать по хозяйству. «Казалось, она пребывала в душевном тумане и не выглядела счастливой, – замечала хозяйка. – Причина такого поведения, несомненно, крылась в неудачном опыте, который она пережила в своей стране перед началом войны в 1939 году. Похоже, она не заботилась о своем внешнем виде, была грязной и неряшливой». Неудивительно, что Рут чувствовала себя так подавленно: она скучала по дому, боялась за свою семью и была вынуждена отказаться от обучения медицинскому делу. Жена священника организовала для нее обследование у специалиста, который пришел к выводу, что она психически больна. Он рекомендовал ей вернуться в Лондон, где она могла бы находиться под наблюдением совета по делам беженцев.
В январе 1940 года, когда Рут жила в женском приюте в районе Хайгейт, она узнала, что ее родители и младший брат сбежали из Австрии и добрались до Нью-Йорка. Однако в мае того же года Рут арестовали как одну из 24 000 немцев и австрийцев, которые, как опасалось британское правительство, могли выступить в роли диверсантов в случае гитлеровского вторжения. Рут поместили в лагерь для женщин и детей на острове Мэн – это была деревня, обнесенная колючей проволокой. Некоторые из еврейских беженцев в этом лагере подвергались оскорблениям и издевательствам со стороны немецких и австрийских интернированных граждан, преданных нацистам.
Рут вернулась в Лондон после своего освобождения в декабре 1940 года. Она нашла комнату в общежитии района Паддингтон и работу в отеле района Мейфэр. В начале 1942 года она забеременела от официанта-киприота, в октябре того же года родила дочь в доме матери и ребенка на территории Западного Хэмпстеда. Ее дочь по имени Соня взяли под опеку в городе Роял-Танбридж-Уэллс, графство Кент, и Рут иногда удавалось ее навещать. Рут регулярно писала своей матери в Нью-Йорк, делясь новостями о ребенке. В одном из писем она рассказала, что подружилась с Вилли Хоффером, венским психоаналитиком, который тогда жил в районе Сент-Джонс-Вуд.
Несколько следующих месяцев Рут работала официанткой в Ноттинг-Хилле и токарем на заводе боеприпасов в Мейфэре. Один из ее друзей рассказал, что ей, похоже, очень не хватало денег. Некоторые из ее коллег, заметив, что она с трудом заканчивала смену, догадались, что она беременна. В июне она ушла с завода боеприпасов. Она жила в подвале на Оксфорд-Гарденс, в нескольких улицах от Риллингтон-плейс, когда пропала в августе 1943 года.
Кристи рассказал полицейским, что познакомился с Рут Фюрст в закусочной на углу Ланкастер-роуд и Лэдброк-гроув. По его словам, она была у него дома два или три раза, пока Этель навещала свою семью в Шеффилде. Кристи в заметках для Гарри писал: «Она была высокой, почти того же роста, что и я». Ее внешность он описывал так: «Очень худая, так как явно голодает. Большого ума барышня (очевидно, неуравновешенная и депрессивная)».
Однажды днем, согласно записям Кристи, он предложил Рут вылечить ее хроническое катаральное воспаление, и стал травить ее газом с помощью придуманного им приспособления. Это была та самая стеклянная банка, которую полицейские нашли в его саду. В отверстия завинчивающейся трубки вставлялись две резиновые трубки: одна для подключения к газовому кронштейну, другая для подачи газа; запах маскировался резким ароматом бальзама Фрайара, налитого в саму банку. Как рассказал Кристи, после этого Кристи занялся сексом с Рут и задушил ее.
Получив телеграмму от Этель, в которой она сообщала о своем возвращении в Лондон, он завернул тело Рут в ее пальто с леопардовыми узорами и спрятал под половицами гостиной. На следующий день, пока Этель была на работе в Хаммерсмите, Кристи перенес тело в душевую. Ночью он вырыл яму в саду и закопал труп, после чего разровнял землю и сжег одежду Рут в мусорном баке.
Когда столичная полиция отправила свидетельство о смерти Рут ее матери в Нью-Йорк, Фридл Фюрст поначалу отказывалась принять, что ее дочь мертва. Она написала в Скотленд-Ярд и попросила объяснить, как его сотрудникам удалось установить принадлежность найденных костей: медики, с которыми она консультировалась, сказали, что такую процедуру нельзя осуществить. «Если нет весомых доказательств, вы не имеете права выдавать свидетельство о смерти, – писала она, – я не поверю этому». Она говорила, что была в отчаянии и хотела знать правду. Рут была вторым ребенком, которого миссис Фюрст потеряла во время войны, – ее старший сын Готфрид исчез в Вене в 1942 году, скорее всего, его отправили в концлагерь. Сотрудники лондонской полиции ответили Фридл Фюрст и объяснили, как им удалось идентифицировать останки Рут.
Другой скелет, собранный из костей в саду
