Между жизнью и смертью. Заметки о творчестве Аббаса Киаростами - Наталья Валерьевна Казурова
Глава 8. Японское иранское кино
Одзу и Киаростами: о вечном
На протяжении всей своей жизни Аббас Киаростами рассказывал простые истории, экспериментируя с кинематографической формой. Появление портативной видеокамеры дало режиссеру возможность продолжить творческие поиски. После «Африки в алфавитном порядке» и «Десяти», которые были сняты с помощью ручной камеры, Киаростами проделал новый эксперимент и в 2003 году выпустил свой самый минималистский фильм «Пять». Документальная лента разделена на пять частей, показывающих море в разное время суток.
В фильме «Пять» стремление режиссера к минимализму достигает апогея. Кинокартина представляет собой пять медитативных сюжетов, посвященных любованию пейзажем побережья. В первом эпизоде на экране изображен кусок дерева, с которым играют волны, удаляя его или приближая к берегу. Во втором в кадре появляются гуляющие вдоль береговой линии люди, которые любуются пейзажем, а потом исчезают из виду. В третьем зритель видит уток, в четвертом — собак, сидящих у кромки воды, в пятом — ночное море и отблески луны. Фильм снят ручной камерой и является поэтическим воспроизведением реальности, однако неигровая лента «больше, чем просто набор приятных картинок. Куски смонтированы в определенном порядке, образуя абстрактную и эмоциональную нарративную дугу, по которой зритель движется от всплеска впечатлений к отдохновению, от тишины к звуку плеска воды, от света к полной темноте и снова к свету, заканчивая просмотр с чувством возрождения и обновления»[259]. Чтобы объяснить свой замысел, Киаростами в интервью часто вспоминал, как несколько часов наблюдал за принтером, печатающим фотографию с изображением дерева. Это заворожило режиссера, и он хотел поделиться со зрителями своими впечатлениями.
Киаростами начал снимать «Пять» во время поездки в Испанию и продолжил работу на берегу Каспийского моря. Он работал один — без оператора, держа в руках цифровую видеокамеру. «Я установил камеру в фиксированной позиции недалеко от воды в тот момент, когда в ней отражалась луна. Я думаю, что это был диалог между луной и животными. Фильм выглядит предельно просто, но я работал над ним на протяжении двух лет, прежде чем начать что-то снимать. Вероятно, это мой последний опыт в подобном стиле», — вспоминал Киаростами[260]. В «Пяти» совмещаются два пристрастия режиссера: к эксперименту и к любованию природой. Еще на съемках картины «И жизнь продолжается» у Киаростами возникло обостренное восприятие роли природы в жизни отдельного человека, и режиссер стал все чаще включать пейзажи в свои кинополотна: «В течение многих лет я выезжал за пределы города, и это делало меня счастливым. Созерцание пейзажей действует как транквилизатор. Природа оказывает на меня практически магическое воздействие»[261]. «Пять» связывает с фильмом «И жизнь продолжается» импрессионистская игра со светом и цветом. Сцены «Пяти» сняты в разное время суток, замысел перекликается со стремлением К. Моне запечатлевать на холсте переливы света в разные фазы дня. Отражающаяся в воде луна напоминает другой фильм режиссера — «Вкус вишни». Только в «Пяти» нет апокалиптических ноток этой ленты, есть только чувство волнения перед рассветом, несущим новый день.
В пять эпизодов можно вглядываться бесконечно, как в лица героинь «Ширин». Оба фильма напоминают видеоинсталляции. Именно в начале 2000-х годов Киаростами стал выставлять свои фотоработы в разных музеях мира и готовить инсталляции для выставок.
Полное название кинокартины таково: «Пять. 5 длинных планов, посвященных Ясудзиро Одзу». Известный американский кинокритик Дж. Розенбаум, посвятивший много лет изучению творчества иранского режиссера, указывает на двойственность Киаростами. «Во-первых, Одзу был студийным режиссером, работавшим с художественным нарративным кинематографом, во-вторых, Киаростами снимал отдельные кадры „Пяти“ несколько месяцев в разных местах, смонтировав их так, что создается иллюзия единства времени и места действия»[262].
Ключевые элементы поэтики японского мастера — статичная камера, повторяющийся из фильма в фильм ракурс с позиции сидящего на полу человека, длинные планы, сюжеты о распаде японской семьи. Кинематограф Одзу — это «обостренный реализм»[263]. «Центральный персонаж в фильмах японского режиссера — человек, часто наделенный способностью созерцать, длительное время оставаться внешне бездеятельным, полностью предавшись созерцанию <…> обычно дается какой-нибудь формальный предлог: часто это погода или какое-либо иное естественное явление <…>. Создается ощущение неподвижности, ожидания, совершенно обычное вдруг становится особенным»[264].
Кадры из фильма «Пять». Автор сценария, режиссер, оператор Аббас Кьяростами
Стиль Киаростами отличается от стиля одного из его любимых режиссеров Одзу. Однако их роднит прежде всего простота и любовь к природе[265]. «Пять» можно охарактеризовать как минимализм с надрывом, программное следование «принципу вычитания»[266]. «Я нахожусь под влиянием простоты, более того, она моя цель. Простая работа и простые люди производят на меня сильное впечатление и оказывают влияние. В сложном мире, в котором мы живем, простота — лучшее решение», — комментирует свое отношение к кинематографу Киаростами[267].
Одзу создавал свои фильмы подобно плотнику, строящему классический японский дом и оставляющему видными все поддерживающие его конструкции[268]. Киаростами из пяти блоков составляет фильм «Пять» и посвящает его скромному мастеру японского кино. «Иногда мне кажется, что мое сближение с Японией пришло через опыт просмотра фильмов Одзу, которые показывали в тегеранской синематеке, когда мне было двадцать лет. Но вдумываясь, я понимаю, что моя связь с этой страной и ее культурой на самом деле тянется дольше. Вероятно, увлеченность пришла благодаря стихотворениям в жанре хайку, которые я читал, когда был юн. Именно хайку лучше всего выражает японский взгляд на жизнь»[269].
В «Пяти» режиссер достигает единения с ландшафтом: камера статична, изображение и звуки естественны. Киаростами всегда чувствовал связь между поэзией и кинематографом, но, вероятно, никогда прежде режиссер не был так близок к сути поэтического кино, как в «Пяти». «Когда я говорю о поэтическом кино, я не имею в виду, что оно должно быть тождественно поэзии, также я не предлагаю взывать к гуманизму. Я говорю о кинематографе, по духу близком поэзии», — формулирует свою точку зрения режиссер[270].
Киаростами сравнивал свои фотографии с картинами японских художников, он начал писать стихотворения, еще не подозревая, что они будут похожи на хайку. На протяжении двадцати лет режиссер ездил в Японию для продвижения своих картин. В фильме «Пять» можно обнаружить связи между творчеством Киаростами и, казалось бы, совсем непохожими на него режиссерами. Так, через Одзу он связан В. Вендерсом, боготворящим японского режиссера и снявшим про него документальный фильм «Токио-Га» (1985). Можно вспомнить и «Сцены у моря» (1991) Т. Китано. Умиротворенность «Пяти» поразительно близка этому фильму Т. Китано, возможно самой лиричной из
