Головастик из инкубатора. Когда-то я дал слово пацана: рассказать всю правду о детском доме - Олег Андреевич Сукаченко
Однажды неуловимый Фишер убил и расчленил паренька из соседнего с нашим пионерского лагеря «Звездный». Я до сих пор помню, как звали того несчастного – Андрей Гуляев. Он вылез за территорию лагеря, намереваясь покурить тайком от вожатых, и был схвачен нелюдем, который специально подкарауливал свою добычу, спрятавшись рядом с дыркой в заборе. Фишер уволок мальчика на страшные мучения в лесную чащу! Потом милиция целый день собирала фрагменты растерзанного тела подростка по окрестностям…
После этого нам под страхом немедленного отчисления из лагеря запретили выходить за его территорию. Подобное поведение и раньше-то не особо поощрялось, а теперь и вовсе стало невозможным. И домашние дети строго придерживались данного запрета. Мы же, детдомовцы, ни на вожатых, ни на Фишера не обращали никакого внимания и спокойно перелазили через забор всякий раз, когда нам это было необходимо – дурацкое бахвальство и демонстративное презрение к опасности всегда являлось нашей отличительной чертой.
Вместе с тем, должен сказать, что ситуация тогда и вправду была весьма тревожной и озабоченность взрослых тоже понять можно. Ведь они отвечали за нас головой, а мы в силу своего малолетства совершенно недооценивали всего масштаба угрозы. Страх у вожатых перед Фишером был настолько сильным, что по вечерам они ставили в палате ведро, чтобы никто не вздумал бегать ночью в туалет на улицу. «Ребята, писать будете в эту емкость и не дай вам бог выйти до утра из корпуса – вы же не хотите умереть, как тот парень из соседнего лагеря?!» – стращали нас взрослые.
Думаю, что после таких ободряющих слов кто-то из пионеров даже до ведра не успевал добраться, а ссался от ужаса прямо в кровать. Что же касается меня, то я считал ниже своего достоинства дрожать при одном упоминании об этом чертовом маньяке и дабы проверить себя на прочность, частенько ходил справлять нужду в уличный сортир.
Помню, выходишь в одних трусах из корпуса, вокруг темень – хоть глаза выколи! На ветру деревья так устрашающе скрипят, что хочется сразу же вернуться обратно! А до туалета надо еще метров сто пробежать – идти спокойно даже у такого смельчака, как я, не получалось. Еще «веселее» было в самом нужнике – мне все время казалось, что пока я отливаю – злобный Фишер уже притаился где-то за дверью и только ждет моего выхода, чтобы отрезать мне голову!..
Одним словом, когда я, наконец, добирался до своей палаты, то почти ликовал, что маньяк не сцапал меня по дороге! Ну, а если быть до конца честным (только между нами, друзья!), то я старался с вечера пить поменьше воды, дабы не испытывать потом лишний раз судьбу в своих экстремальных ночных посещениях отхожего места.
Все это совершенно не мешало мне грезить о поимке маньяка! Вы не поверите, но я буквально дрожал от нетерпения изловить его! А что?! Раз уж милиция не может этого сделать, значит, за работу придется браться мне. Или как там говорится в подобных пафосных случаях: если не я, то кто же?!
Лежа по вечерам в кровати, в то самое время, когда пионеры чуть ли не гадили под себя от страха при одном упоминании имени «Фишер», я с воодушевлением воображал, как выслежу мерзопакостного душегуба в лесу и изо всей силы отфигачу его дубиной, чтобы сдать затем правоохранительным органам! Но для этого мне нужен был надежный товарищ, напарник. Или, вернее сказать – «наживка», на которую клюнул бы осторожный преступник. Я прекрасно понимал, что этого гаденыша надо ловить на живца!
Проблема заключалась в том, что среди пионеров не оказалось ни одного нормального человека, который был бы готов рискнуть своей шкурой ради поимки опасного маньяка. Всякий раз, когда я пытался уговорить какого-нибудь додика стать героической «приманкой» и, тем самым, исполнить свой долг перед обществом, он начинал истошно вопить: «А почему сразу я-то?! Вон у Васечкина спроси – он, небось, не откажется!». Васечкин же в этот момент смотрел на меня с таким запредельным ужасом и так лязгал зубами от испуга, что я понимал – с ним кашу не сваришь…
Короче, никто не захотел помочь мне заманить преступника в почти уже приготовленную мною ловушку! Я был в высшей степени потрясен таким вопиющим равнодушием, но факт остается фактом – охотиться на Фишера ребятам было категорически неохота. А точнее говоря – ссыкотно! Одному же ходить по лесу в поисках маньяка мне показалось скучно.
Прошло еще какое-то время, закончилась очередная пионерская смена в лагере и всех домашних детей стремительно расхватали по домам родители. Мы же, детдомовские, как обычно, остались в лагере на пересменку, поскольку интернат летом не работал, и жить там было нельзя. В лагере с нами, двумя несовершеннолетними оболтусами, помимо технического персонала, готовившего пионерские корпуса к новой смене, находилась еще одна вожатая, которая должна была контролировать наше поведение. Забегая вперед, сообщу, что она с трудом справлялась с возложенными на нее обязанностями.
В тот, совершенно незабываемый для меня день, стояла на редкость знойная для подмосковных широт погода, которая иногда случается здесь в июле. Солнце, готовое расплавить все вокруг, жарило не по-детски, и мы решили смотаться за территорию лагеря, до ближайшего спасительного пруда, где можно было поплавать и, хотя бы немного, освежиться. О наличии такого водоема нам рассказали местные деревенские пацаны, с которыми мы завели дружбу.
Вожатая поначалу, ясный перец, и слышать ничего не хотела о несанкционированных водных процедурах и попыталась воспрепятствовать нашему уходу из лагеря, но затем, осознав, что сделать это будет невозможно, поспешила согласиться с моим доводом, что гораздо выгоднее присоединиться к общей компании, нежели надолго упустить нас из виду.
Итак, проковыляв где-то с километр по пыльной проселочной дороге и пришедши на пруд, мы быстро покидали на расстеленное покрывало свои вещи и тут же с упоением бросились в прохладную воду! Пока наша невольная сообщница плескалась на мелководье (она совершенно не умела плавать), я предложил приятелю перебраться со мной на другой берег. Но он, сославшись на усталость, отказался.
И тогда я отправился туда один. Неожиданно быстро переплыв ставок, благо он оказался совсем небольшим, я не без труда вылез по глинистому дну на пустынный берег, к которому вплотную подступал довольно-таки густой лес. И тут мое внимание привлекло нечто такое, что сразу заставило меня похолодеть! Я вдруг заметил метрах в двадцати от себя, неподвижно стоящего под деревом человека в зеленой штормовке, который, не отрываясь, пристально смотрел
