Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг - Александра Маринина

дней миропомазал лично сам папа Иннокентий, который по счастливой случайности как раз в это время пребывал во Франции. Всего 12 дней прошло с момента гибели старшего сына, а король с королевой уже озаботились преемником, даже погоревать как следует не успели. Для чего такая спешка? Да все понятно: здоровье короля внушает опасения, медлить нельзя. Король Людовик Толстый проживет после этого еще почти шесть лет, но совершенно очевидно, что уже в 1131 году у него была куча болезней, отсюда и поспешность с коронацией второго сына, что нашло свое подтверждение в исследованиях историков. О том, что в последние годы жизни Людовик Шестой нередко находился на пороге смерти, свидетельствует и тот факт, что свое знаменитое наставление сыну «защищать сирых и слабых и соблюдать справедливость в правосудии» было дано в 1135 году, когда король был уверен, что умирает.

О том, как проходили детские годы Людовика Седьмого, ничего не известно, в литературе есть единственная отсылка на мнение аббата Сен-Дени о том, что принц был красивым ребенком. К моменту восшествия на престол мальчик уже шесть лет являлся соправителем, то есть кое-чему смог научиться и набраться опыта. Правда, в интригах и войнах он силен не был, поскольку его отец в свое время сделал все возможное, чтобы такого «добра» оставалось в королевстве как можно меньше. Сам-то Людовик Толстый этого нахлебался досыта в свои юные годы и очень хотел, чтобы кругом царили мир и покой.

Не успевший поднатореть в борьбе с разнонаправленными течениями при дворе, молодой Людовик вел себя первое время несколько сумбурно. Например, когда мать, Адель Савойская, упрекнула его в расточительности, он поссорился с ней и приказал удалиться от двора. Экий, право, трепетный юнец-то, слова ему не скажи! Правда, спустя короткое время король призвал маму обратно. В опалу попал и сенешаль Рауль де Вермандуа, а он, между прочим, родственник, причем не очень дальний. Рауль был сыном того Вермандуа, которого я просила вас запомнить, то есть внуком Генриха Первого и Анны Ярославны, родным племянником короля Филиппа Первого. Но и эта опала длилась недолго, и Рауль де Вермандуа вскоре вернулся к своим обязанностям сенешаля. Если королева Адель и сенешаль выступали единым фронтом и продвигали согласованную политику, то против них выступал тот самый Сугерий, написавший хронику жизни Людовика Толстого и бывший многолетним доверенным советником покойного короля. У Сугерия было несколько иное видение того, что важно и нужно для Франции. Но вы помните, что за несколько дней до смерти отца Людовик женился на Алиеноре Аквитанской, и у молодой жены тоже были свои интересы, связанные с интересами ее родной Аквитании и обитавших там баронов. В общем, нелегко было молодому королю, его рвали на части, а ему приходилось лавировать. Понятно, что он мог растеряться и принимать не всегда обдуманные решения.

Итак, Алиенора принесла в приданое богатую и обширную Аквитанию, и Людовику нужно было утвердить на этой прекрасной земле свою власть. По просьбе жены король устроил поход, подавил гражданские волнения в Пуатье, главном городе Аквитании, но почему-то его авторитет в новоприобретенных землях ничуть не возрос. Людовик попытался назначать на должности в герцогстве своих людей – получилось не очень. Аквитания продолжала жить сама по себе. Но эту землю нужно было удержать под своей рукой во что бы то ни стало. Если все пойдет по определенному природой порядку, то Алиенора родит сына, который станет следующим королем Франции и примет Аквитанию как часть материнского наследства. Одна беда: у короля и королевы нет не только сына, но и вообще никаких детей. Проходит год, другой, третий – толку ноль. И Людовик решает, что нужно подстраховаться. У Алиеноры есть родная сестричка Петронилла. Если она выйдет замуж и родит детей, а Алиенора останется бездетной, то именно Петронилла и ее потомки станут законными наследниками Аквитании и заберут территорию себе. Этого допускать нельзя. Самое милое дело – выдать Петрониллу замуж за какого-нибудь проверенного человека, который не подведет и не предаст. Лучше всего за королевского родственника.

И Людовик выбрал на эту роль Рауля де Вермандуа, своего двоюродного дядю. Когда принималось сие судьбоносное решение, Раулю было уже глубоко за 40, он родился в 1094 году, а Петронилле – лет 15–17. К тому же сенешаль больше 20 лет состоял в законном браке с Элеонорой де Блуа, имел от этого брака сына. Но сей достойный муж, по-видимому, не возражал против «обновления» жены. Оставалось только развестись, аннулировав существующий брак, и можно начинать кампанию по прибиранию к рукам обширной южной территории. Епископы, которым предстояло рассмотреть дело об аннуляции брака, в большинстве своем являлись родственниками или друзьями Алиеноры, так что за исход процесса можно было не волноваться. Рауль быстренько организовал развод и в 1142 году сочетался браком с Петрониллой, однако отвергнутая ни за что ни про что супруга молчать не стала. Она побежала к своему младшему братишке, Тибо Шампанскому (Тибо Великому), жаловаться и просить помощи. А у того братишки отношения с королем Людовиком были весьма скверные: в свое время король попросил его помочь, когда отправлялся в Аквитанию подавлять беспорядки, а Тибо отказал. Это был разрыв, готовый в любой момент разразиться войной. Шампань – сильное графство к востоку от Парижа, граничит с королевским доменом, и устраивать конфликт с Тибо Великим было крайне неосмотрительно.

Тибо Великий за сестрицу порадел, написал письмо папе в Рим, папа дал указание папскому легату возобновить процесс и заново рассмотреть дело о браке Рауля де Вермандуа и Элеоноры де Блуа. При этом собор, на котором слушалось дело, проходил в Шампани, то есть под контролем и надзором Тибо Великого. Понятно, что приговор об аннуляции брака был отменен, а епископы, которые ранее дали разрешение на развод, оказались наказаны. А ведь это были, повторюсь, родственники и друзья королевы Алиеноры. Рауль отказался подчиниться решению собора, и его немедленно отлучили от Церкви. Такого Людовик не стерпел, он за своего сенешаля готов был глотку перегрызть. И началась война.

Эту войну король Людовик вел вполне удачно и мог бы выиграть с блеском, но… С одной стороны, Сугерий, поддерживавший Тибо Шампанского, изо всех сил подталкивал короля к мирным переговорам. С другой стороны, солдаты королевской армии совсем озверели и заживо сожгли 1300 мирных граждан, укрывшихся в церкви города Витри. Был на то приказ короля или нет – с точностью не известно, но достоверно установлено, что этот безумный акт жестокого и неоправданного насилия ударил Людовика в самое сердце. И он согласился на