Фальшивая наследница. Величайшая мошенница Позолоченного века - Энни Рид
Толидо, расположенный у самого западного уголка озера Эри, находился в центре целого лабиринта путей: каналов, рек и железных дорог. До 1880-х годов большинство путешественников прибывали сюда поездом. Новые железные дороги обвивали город со скоростью вьюнов-сорняков. Моргнешь на углу улицы – и не заметишь, как перед тобой проложат рельсы.
Стоило человеку очутиться в Толидо, и он тотчас загорался желанием остаться здесь навсегда. На берегах реки Моми кипело производство, а значит, работы хватало на всех. Неудивительно, что в город хлынул поток приезжих. Улицы наводнило многоголосье языков и акцентов. Иммигранты трудились на металлургических заводах и складах пиломатериалов, мастерили повозки и варили пиво. Особенно процветали изготовители стекла, благодаря которым Толидо и получил свое прозвище – Стеклянный Город [3].
Пока поезд катил по рельсам вдоль озера Эри, Кэсси извлекла из закромов памяти фамилию бывшей квартирной хозяйки и на перрон ступила уже как миссис Лидия Гувер. Она поселилась в доме номер 207 на Вашингтон-стрит, оживленной улице, ведущей в центр города [2]. Вдоль тротуаров выстроились ряды мастерских, контор и магазинов. Каждый день жители Толидо деловито сновали по Вашингтон-стрит. Здесь можно было купить продукты у бакалейщика, подровнять бороду у цирюльника или подшить юбку в швейном ателье. А если кто-то жаждал заглянуть в будущее, что ж, теперь и это стало возможно: мадам Лидия Девер, ясновидящая, принимала всех желающих [3].
Время, проведенное в Кливленде, позволило Кэсси понять, что она в совершенстве владеет редким умением – читать людей. Она могла по глазам определить, у кого брак разваливается, у кого проблемы с финансами, по интонации голоса понимала, есть ли человеку что скрывать. Достаточно лишь озвучить то, что было для нее так очевидно, – и клиент мгновенно проникался доверием. Затем оставалось только придумать, что ему внушить. Люди приходили к ней как бы с пустыми страницами в голове и сами протягивали ей ручку. Да, она полюбит вас. Нет, он не сделает предложения. Прямо сейчас инвестируйте все, что у вас есть, дивиденды гарантированы… Любая чушь, преподнесенная на языке луны и звезд, воспринималась как пророчество. Одни клиенты выходили от нее, сияя от счастья, другие – заливаясь слезами, но платили все. Кэсси заметила это еще в Кливленде, а в Толидо окончательно осознала: она способна кого угодно убедить в чем угодно.
По мере того, как известность мадам Девер росла, расширялся и список ее клиентов [4]. Врачи, юристы и предприниматели находили особенно теплый прием в доме 207 на Вашингтон-стрит. Многие образованные люди того времени, обладавшие деньгами и положением в обществе, царство духов воспринимали как еще одну сферу прогресса. Изобретатели создавали свет из нитей и стекла, загоняли пар в грохочущие локомотивы и передавали голоса по проводам. Если пространство, свет и звук подчинились воле человека, почему бы и смерти не подчиниться?
Пользуясь случаем, Кэсси стала приглашать самых дорогих клиентов на званые ужины. За ее столом подавали только лучшие вина, только самые изысканные блюда, даже если это съедало все доходы. Часто в доме номер 207 на Вашингтон-стрит до поздней ночи раздавались взрывы смеха и звон бокалов [5].
Она позволила некоторым деталям ее прошлого просочиться сквозь завесу тайны. Ее первый муж, граф или герцог – что-то в этом роде, – увез Кэсси к себе в Англию, однако его родня отнеслась к ней прохладно. Когда же он погиб, охотясь на лис, его семья щедро заплатила ей, чтобы она покинула страну. Ее второй муж, Сэмюэл Гувер, был врачом и негодяем: женился на ней из-за денег, а потом завел любовницу. Сейчас он сидит в тюрьме за то, что сделал пациентке аборт… В общем, не жизнь, а сплошные скандалы! Вскоре ее тайны обсуждал весь Толидо [6].
Мужчины на ее ужинах с удовольствием расслаблялись. Они охотно приходили сами и приводили своих приятелей. И все делились с Кэсси своими проблемами. Одни раскрывали старые секреты, другие узнавали новые.
Джозеф Лэмб[6] всегда подозревал, что за пределами видимого мира кроется нечто большее [7]. Что существуют некие тайные силы, непостижимые разумом. Каждое воскресенье он ходил в церковь с женой Эйми и детьми, как подобало порядочному христианину, а в другие дни прилежно трудился в конторе, ничем не выдавая своих убеждений. Никто ведь не доверит посылки и денежные переводы человеку, который болтает о духах и эктоплазме. Он воспитывал детей, как умел, и прилежно обеспечивал семью. Но в тихие минуты дня, неважно, сидел он рядом с женой на церковной скамье или оформлял посылки в офисе компании United States Express, его мысли возвращались к бурлящему эфиру и ожившим мертвецам.
В жизни Джо Лэмба ничего не менялось десятилетиями. Из года в год он вкалывал в одной и той же конторе, а после работы возвращался в один и тот же дом на 18-й улице [8]. Он был женат на Эйми еще с Гражданской войны. Перемены вносило только рождение очередного ребенка. А тем временем Толидо вокруг рос и преображался, словно по волшебству. Джо не успевал замечать, как появлялись новые здания и улицы. Только в офисе компании United States Express и собственном доме все оставалось неизменным. До появления Лидии Девер.
Она умела общаться с умершими и предсказывать будущее по звездам. Она знала о нем такое, чего знать никак не могла [9]. Джо слышал о шарлатанах, которые дурачат простаков с помощью дешевых трюков. Но Лидия была настоящей провидицей. Как и он, она понимала, что реальность далеко не так однозначна, какой кажется. Линии жизни и смерти размыты – и прекрасны. Как прекрасна была сама Лидия. Чем больше он на нее смотрел, тем больше восхищался ее красотой. Даже ее шепелявость была очаровательной, а притяжение темных глаз и вовсе непреодолимым.
Кэсси нравился Джо. Он придерживался весьма широких взглядов для своих 50 лет, ну и сам держался гордо, с достоинством. Он ловил каждое ее слово, когда разговор касался его любимой темы – мира духов. Большинство мужчин, даже спиритуалистов, полагали, что знают больше, чем женщины. Но Джо был не такой. А главное, он всегда носил при себе наличные.
Как-то раз он пришел к ней один, поздно вечером, назвавшись Адамсом, и Кэсси в приступе откровенности поведала ему о своих трудностях [10]. О
