Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев
7 ноября пришли известия о Трафальгаре, и на очень короткое время Питт воспрял духом, но за одной прекрасной новостью последовало очень много плохих. Наполеон, практически не встречая сопротивления, двигался к Вене и 13 ноября занял австрийскую столицу. Все, как обещал. «Я выиграл эту кампанию одними маршами».
…Долго предаваться унынию Питт себе позволить не мог. Историки любят говорить о том, что никто в 1804–1805 годах не работал столь интенсивно, как эти два человека. Наполеон и Питт. Только Наполеон на десять лет младше, и он в отличной физической форме. Питт болен, смертельно болен, но делает все, что может. Ускорить заключение союза с Пруссией! Присоединение Пруссии к коалиции будет ее серьезным усилением.
Питт отправляет в Берлин нового министра иностранных дел, графа Харроуби (Дадли Райдера), своего давнего и близкого друга. Мнения о нем довольно противоречивые. Уилберфорс, например, считал, что в Англии к Харроуби, человеку очень способному, относились хуже, чем в Европе. Однако и Питту следовало помнить о серьезном недостатке своего друга, слабом здоровье.
Их переписка во время пребывания Харроуби в Европе сильно напоминает обмен бюллетенями о состоянии здоровья. Министр порой на несколько дней «выпадал из процесса». Многие думали, что Харроуби долго не протянет, однако дожил он до 85 (!) лет и скончался в 1847-м. Впрочем, вряд ли плохое самочувствие могло так уж сильно сказаться на переговорах с пруссаками.
Для того чтобы заручиться поддержкой Пруссии, Питт был готов пойти на многое. Выделить огромную субсидию, пойти на уступки в вопросе о судьбе германских земель. Самую сложную проблему, Ганновера, Питт предлагал «пока отложить». Не получалось. Пруссия продолжала сохранять нейтралитет. Харроуби жаловался и на пруссаков, и на здоровье. Питт сочувствовал другу, хотя сочувствовать следовало ему самому.
…Есть популярное мнение. Питт – «жертва Аустерлица». Страшное поражение «убило» его. Это, как минимум, не совсем так. Во-первых, Питт очень давно и методично «убивал» себя сам. Алкоголем. Он никогда не отказывался от пагубной привычки полностью. Случались периоды, когда он, по настоянию врачей или друзей, ограничивал потребление, но полностью – никогда.
Осенью 1805 года, в период кратковременного улучшения здоровья Питта, к нему дважды приезжал в гости Артур Уэлсли (Веллингтон). Он вспоминал, что Питт «…был оживлен и проезжал верхом по двенадцать миль в день, но вечером, за ужином, выпивал много портвейна…». Максимум, чего могли добиться врачи, – заставить Питта разбавлять спиртное водой.
Ел он, меж тем, все меньше и меньше. Одна из причин – резкие боли в желудке, с 1802 года ставшие практически регулярными. В 1803-м Питт, со свойственным ему добродушием, заявил, что он «…наконец-то поставил в тупик искусство медицины, поскольку все средства спасения подошли к концу». Медицина считала, что все проблемы – из-за подагры. Почему нет? Есть давний диагноз, наследственность, будем называть это подагрой.
Алкоголь и постоянный стресс. Зло он лечил другим злом. Вторая главная причина стремительного ухудшения его здоровья – состояние нервного напряжения, в котором он пребывал много лет подряд. К несчастью, у него не было семьи, он не мог отвлечься. Его отец, тоже страдавший от подагры, говорил, что жена и дети для него лучшее лекарство. У Питта такого лекарства нет. В сорок с небольшим он человек, который сильно устал от жизни. Жизни, которая сделала его больным стариком…
«Меня будто распилили надвое…» Страшный приступ, конец ноября 1805 года. Питт приходит в себя и спрашивает – есть ли письмо от Харроуби? Какие новости от русских и австрийцев? Ждать очень плохих новостей осталось совсем недолго. 2 декабря 1805 года. Аустерлиц. Величайшая победа Наполеона, катастрофа для Третьей коалиции.
Стал ли Питт жертвой Аустерлица? Джордж Роуз утверждает, что сразу после получения известия у Питта случился приступ подагры, и он «впал в слабость, которая потом лишь усиливалась». Плохих новостей мало не бывает. Вскоре пришло и письмо от Харроуби, в котором он говорил уже о намерении австрийцев заключить с Наполеоном перемирие и о нерешительности Пруссии. Отчаяния в этом письме больше, чем фактов.
«События протекали столь стремительно, а неприятности, которые они повлекли за собой, настолько невыносимы, что я с трудом сохраняю рассудок…»
Питт создавал коалицию несколько месяцев, Наполеон уничтожил ее за один день. Даже здоровый человек с трудом такое перенес бы, а Питт был тяжело болен. Питта отвезли в Бат, на курорте ему лучше не стало, и 11 января 1806 года Питт переместился в свой дом в Патни-Хит. Там он и пробудет до самой смерти.
Леди Эстер Стэнхоуп, не видевшая Питта всего-то пару недель, была потрясена. «Его глаза стали совершенно безжизненными…» Питт, с трудом передвигаясь, вошел в свой кабинет и показал на карту Европы, доставленную сюда полгода назад: «Уберите ее, в ближайшие десять лет она не понадобится».
Однако 12 января Питт напишет своему близкому другу, Ричарду Уэлсли, что он «медленно выздоравливает». За «путь к выздоровлению» принимали любое улучшение состояния. По крайней мере, как только Питту становилось чуть лучше, он начинал работать. Писать письма, принимать государственных людей. Но силы покидали его… Личный врач премьера, доктор Фаркуар, призвал одного из самых близких Питту людей, Претимэна, епископа Томлайна.
Томлайн стал последним личным секретарем Питта и пытался заставить премьера работать как можно меньше. Получалось. Питт слабел с каждым днем, он почти ничего не ел и даже перестал пить портвейн. Каннинг видел его 21 января и написал жене: «…Он полностью истощен… почти потерял голос. Бедный, бедный…»
Епископ Томлайн умолял Питта «подготовить разум к Причастию». Питт отказался, заявив, что «недостоин его принять». Томлайн попросил хотя бы помолиться. Питт смиренно признался, что слишком часто пренебрегал молитвой, но повторял за Томлайном какие-то слова. Молитва закончилась, и Питт, тяжело вздохнув, добавил: «Я все же всегда старался выполнить свой долг перед Богом и человечеством, хотя и с ошибками и неудачами».
22 января. Пошел отсчет последних часов его жизни… Он не сможет написать завещание, это сделает Томлайн, Питт – подпишет. Томлайн выйдет из комната, леди Эстер зайдет. Она хотела попрощаться с дядей один на один. Пять минут – и леди Эстер выбежит в слезах, Питт не должен видеть ее плачущей. Томлайн вернулся, и Питт вспоминает о своих долгах. Перечисляет всех, кому нужно вернуть деньги. Улыбается, сознавая, что денег у него как раз и нет. «Надеюсь, что те, от кого это зависит, помогут. Возможно, они проявят щедрость, хотя, не знаю, заслужил ли я это».
Наступала ночь. Питт впал в полузабытье. Он вдруг спрашивал про «письмо от Харроуби» или
