Ангарский маньяк. Двойная жизнь «хорошего человека» - Елизавета Михайловна Бута
— Михаил Попков? — поинтересовался Артем у пассажира поезда.
Мужчина встрепенулся, удивленно перевел взгляд от окна на человека, назвавшего его имя, но в этот момент Артем перекрыл ему обзор своим удостоверением. Легкая полуулыбка так и не сошла с лица Попкова. Он не был удивлен, не разозлился, не впал в панику.
— Вы задержаны по подозрению в изнасилованиях и убийствах, — пояснил Артем, чувствуя бешеный приток адреналина.
Михаил Попков перевел взгляд с фотографии в удостоверении на самого Артема и только прижал сильнее ногами свою спортивную сумку.
Виктор Маслаков сел на соседнюю полку так, чтобы перекрывать Попкову путь к возможному отходу.
— Вы понимаете, в чем вы обвиняетесь? Хотите что-то сказать? — едва сдерживаясь, спросил Артем.
— Понимаю. Я имел раньше некоторое отношение к органам, поэтому хотел бы воспользоваться 51-й статьей Конституции, — тихим, спокойным голосом ответил Михаил. Только по тому, как он вцепился руками в откидной столик, можно было догадаться о том, что он взволнован происходящим.
И время замерло на несколько часов… Когда ты находишься в поезде или самолете, то кажется, что ты в другом измерении, вне времени и пространства. Кажется, что в пункте назначения мир переменится уже навсегда. Ты боишься последней остановки, но продолжаешь ее ждать. В самом начале ты сгораешь от нетерпения, но в конце понимаешь, что тебе страшно сходить с поезда, ты не против проехать и еще немного.
Минут за двадцать до прибытия в пункт назначения телефон Артема Дубынина стал разрываться.
— Слушаю, — коротко ответил Артем уже в тамбуре. Он ни на секунду не выпускал из вида пристегнутого наручниками к столу Попкова и охранявшего его Виктора.
— Подписали твое постановление. Можешь арестовывать, — прозвучал недовольный голос из динамика.
21
После ареста
На самом деле основная работа по делу начинается уже после задержания подозреваемого. В отделении об этом знали все, кроме некоторых сотрудников спецгруппы. Долгие годы они искали призрака, в существование которого уже особо не верили. После ареста Михаила Попкова в отделе поселилась истеричная суматоха, к которой никто готов не был. Всем хотелось просто выдохнуть, уехать в отпуск и забыть обо всем, но вместо этого приходилось круглые сутки проводить на работе.
— Пока мои близкие ищут адвоката, я предпочту воспользоваться 51-й статьей Конституции, — все таким же спокойным тоном повторил Михаил Попков на первом же допросе.
— Я вас прекрасно понимаю. В вашем положении я бы поступил точно так же, но я не в вашем положении, — ответил Артем Дубынин, тщетно пытаясь подражать невозмутимому тону подозреваемого. — У нас сейчас с вами цель общая — закрыть дело. Вы работали в МВД и прекрасно знаете, что против совпадающих биологических образцов на месте преступления никто пойти не может. Это не царица доказательств, так сказать, а царь. — Артем замолчал и внимательно посмотрел на Попкова. Лицо подозреваемого все так же ничего не выражало. Дубынин молча пододвинул к человеку напротив три тонкие прозрачные папки. Попков все с тем же показным равнодушием начал читать.
— Я должен обдумать сложившуюся ситуацию, — сообщил он и начал бесцеремонно подниматься со стула раньше, чем это ему разрешили.
Когда Попкова увели, Артем выдохнул. Чертовы биологические образцы все же выбили Попкова из колеи, а значит, дальше — дело техники.
Артем был прав. Попкова действительно выбили из колеи результаты экспертизы по трем делам. Дальше оставалось только поместить его в максимально невыносимые условия, а затем предложить их улучшить до приемлемых.
— Тут уж сами решайте: либо мы постараемся обеспечить вам безопасность, либо мы стараться не будем, — подытожил следователь на допросе.
Михаил сделал правильный выбор и начал давать показания.
После задержания преступника большая часть работы по поиску доказательной базы ложится на плечи следователя от прокуратуры, поэтому Василий Доморадов теперь вынужден был дневать и ночевать на работе. И в буквальном смысле тоже. Несколько раз Артем замечал, как он прячет пакетик с зубной пастой и щеткой, выходя из туалета в отделении.
Михаил Попков начал давать показания, так как боялся, что его лишат посылок, встреч с родственниками и прочих благ, позволяющих более-менее комфортно существовать даже в следственном изоляторе. Буквально через неделю он признался в одиннадцати убийствах девушек, а в жизнь Артема Дубынина прочно вошли жена и дочь Михаила Попкова. Впервые он увидел их перед входом в отделение милиции. Они о чем-то разговаривали с Василием Доморадовым. Женщина постарше активно жестикулировала и карикатурно заламывала руки. Артем всегда с сочувствием относился к родственникам подозреваемых, так как понимал, что в маленьком Ангарске им покоя не будет. В случае с ангарским маньяком сомнений в этом не могло быть в принципе. Как только люди узнают о том, что Михаила Попкова подозревают в убийствах девушек, его семье нормально жить не дадут. Это понимал и сам Попков, прося на допросе организовать жене и дочери защиту. Конечно, лучше всего им было бы уехать из Ангарска, но сейчас это было невозможно: следствию все время будут требоваться разъяснения и комментарии семьи. Да и если в случае с дочкой больших сомнений в том, что она не причастна к делам отца, не возникало, то с женой все было не так уж однозначно. Несколько раз в неделю муж возвращается с работы под утро, а на форме следы крови и земли. Естественно, Доморадов сразу же вызвал ее на допрос.
Артем вытащил из пачки сигарету, закурил и стал наблюдать за тем, как жена и дочь Попкова разговаривают со следователем. Беседа выглядела чересчур эмоциональной. Женщины о чем-то спорили друг с другом, размахивали руками и вытирали несуществующие слезы. Несмотря на то что Артем старался себя убедить в том, что они тоже жертвы маньяка, этого ему никак не удавалось. Мать и дочь выглядели испуганными, но не шокированными. На их блеклых лицах нельзя было заметить ничего, кроме тотального, парализующего страха, какой можно увидеть на лицах взяточников или арестованных за экономическое преступление. Они никогда не считали себя преступниками и не могли даже помыслить, что за свои действия могут оказаться в тюрьме. Это понятно. Но здесь муж и отец оказался садистом-убийцей, а ведь они жили
