Темная сторона нации. Почему одни выбирают комфортное рабство, а другие следуют зову свободы - Борис Цирюльник
Повторение чужих мыслей позволяло получить диплом, но не способствовало развитию мысли,
поэтому Фрейд предпочел собственный извилистый путь. Подобным образом поступил и Стефан Цвейг. Он считал себя активным деятелем австрийской культуры, когда писал, что «именно в Вене легче всего чувствовать себя европейцем и не видеть безумного мира фанатиков и националистов». Шенберг называл себя европейским музыкантом, пока в 1921 году власти не указали ему, что он еврей, и запретили давать концерты.
Рудольф Хесс родился в 1901 году на изящной вилле в немецком Баден-Бадене. В ранние годы ребенок держался от матери на расстоянии, а отец все время был в разъездах по делам. Детство Рудольфа прошло в драгоценном уединении в доме на опушке леса. Прохладные отношения между членами семьи не сделали мальчика черствым, источником душевного тепла стала безграничная любовь к животным. Позже Рудольф Хесс вспоминал: «Я рос в уединении. Никогда я не был так счастлив, как во время игр в одиночестве. Находиться на виду было для меня невыносимо».
Когда мальчику было пять лет, семья переехала в Мангейм. Теперь отец каждый день очаровывал сына рассказами о вооруженных столкновениях в восточноафриканских колониях. Рудольф мечтал стать миссионером, чтобы познакомить унылую черную Африку с белой цивилизацией. Религиозный пыл отца привел мальчика сначала в швейцарский Эйнзидельн, а затем во французский Лурд. Рудольф с гордостью спешил исполнить малейшие желания учителей, священников и даже прислуги. Мальчику было 13 лет, когда умер отец. Он сразу же почувствовал, как ему не достает «сильной направляющей руки отца».
Рудольф с детства дичился других и боялся привязанности: «Я с самых ранних лет восставал против любых проявлений нежности». Ему нравилось, когда им руководили. Потребность в авторитете была настолько сильной, что если он не мог исповедоваться, его одолевала сильная тревога. Она унималась после очищения и принятия наказания во искупление своих прегрешений.
В 1911 году в красивом баварском городке Гюнцбурге на свет появился Йозеф Менгеле. Как обычно случалось в Европе в эпоху индустриализации, в раннем детстве он не видел отца дома. Мать мало участвовала в жизни сына. В семье ценили успешность в обществе, отец наладил бизнес, связанный с сельскохозяйственной техникой. Властная и смелая жена умело переняла бразды правления семейным делом, когда в 1914 году мужа призвали в немецкую армию. Предполагалось, что Йозеф, как старший сын, продолжит дело, но его мало интересовало предприятие. Школьные товарищи вспоминали, что он мечтал прославиться: «Однажды мое имя окажется в энциклопедии», – говорил он. В его семье «отношения основаны на уважении… Мать не уступает в холодности отцу».
Йозеф довольно хорошо учился и был очень общителен. Он интересовался биологией, зоологией, «натурфилософией» и прежде всего антропологией. Тогда под этими названиями понималось не совсем то, что научные дисциплины обозначают сегодня. В те времена биология путем наблюдения под микроскопом изучала расположение клеток, теперь эта наука при помощи фотографирования через электронный микроскоп занимается межклеточными химическими процессами. Смежная с биологией зоология исследовала сравнительную анатомию, чтобы составить классификацию живых существ.
В термин «антропология» нацисты вкладывали понятие естественного порядка, а целью данной науки было разделение живых существ на категории и создание иерархии.
Подобный подход подразумевал, что на верхней ступени стоит человек.
Начиная самостоятельную жизнь без родителей, Йозеф хотел стать стоматологом: прикладной, ремесленнический характер профессии привлекал его. Он последовал иллюзорным принципам и поступил на медицинский факультет: «Изучение глубины неравенства между людьми захватывает. Антропология – это наука, которая может создать архитектуру для подобных представлений». При такой установке на структуризацию наука используется для подтверждения априорных представлений: «Мне нравится находить в сопоставительной анатомии факты, подтверждающие мое представление об иерархии живых видов и человеческого бытия» – такова была его идея.
Юный Йозеф Менгеле верил в свою звезду. Он усердно учился и добивался хороших результатов. Занимался лыжами и верховой ездой, легко заводил дружбу и непринужденно высказывал мысли. Презирал католическую церковь и считал ее коммерциализированной структурой, принимал участие в деятельности австрийского Красного Креста и помогал нуждающимся. Мило, не так ли? В таком человеке можно разглядеть уравновешенность, желание чего-то добиться в жизни, найти в ней смысл.
Как Йозеф Менгеле, я интересовался расовой классификацией. После войны, когда мне было 12 лет, я некоторое время жил у супружеской пары по фамилии Сержант. Они были любезными, оба работали журналистами, жена отличалась красотой. Они жили на улице Рейнуар в том парижском квартале, где позже построили Дом французского радио. На первом этаже дома пара записывала выпуски своей радиопередачи и песни Жана Саблона:
Почему ты решила назначить свиданье под ливнем,
Малышка с глазами оленя, моя драгоценность…
В библиотеке на нижней полке лежала прекрасная энциклопедия по человеческим расам, и я с интересом ее просматривал. Помню фото азиата, его изрезанное морщинами лицо. Я смотрел на него и задавался вопросом: «Этот китаец живет в другой культуре в далекой стране, что у него в голове?» Духовный мир индейца с украшениями из перьев заставлял фантазировать об охоте на бизонов. Я размышлял, что чувствуют люди негроидной расы, чьи предки жили в рабстве. Задавался этими вопросами впервые и не понимал, что в них прослеживаются стереотипы. Я горел желанием исследовать духовный мир других.
Когда я пишу эти строки, я понимаю: Йозеф Менгеле рассматривал те же самые фотографии и ощущал приятное чувство превосходства. Он уже тогда пытался разглядеть в форме черепов и челюстей анатомические признаки неполноценности.
Одна и та же фотография у одних вызывает желание исследовать, а у других пробуждает упоение чувством собственного превосходства.
Помню и другой пример из числа моих пациентов. Студент учился на инженера и отлично играл в футбол: каждый раз он забивал гол и грустил, потому что расстроил команду противника. Он страдал от меланхолии. Малейшее происшествие в повседневной жизни он считал несчастьем, а вину возлагал на себя. Восприятие одного и того же факта – разницы в цвете кожи, окружающей обстановки или забитого гола – может привести к различным выводам, а вызванные чувства – к противоположным реакциям. Мой пациент наказывал себя за то, что приносил другим несчастье, я же получал удовольствие, открывая другие миры. Менгеле при помощи науки удовлетворял желание составить иерархию людей, что подтолкнуло его к поиску способов вырезать из общества неполноценных. Таким было его мировоззрение.
В 1930 году молодой Йозеф Менгеле, трудолюбивый и приветливый врач, на собрании в Мюнхене
