На линии огня - Михаил Сидорович Прудников
— А я вот скучно живу, — с издевкой сказал Горовцов. — Смерть кругом. Никаких причин для покоя не вижу. В снегу мерзну. Но мне, пожалуй, лучше, чем тем, кто под землей уже. Ты их помнишь, Крастин?
— Помню… — Лицо предателя перекосило рыданье.
— Это ты по ним плачешь или по себе?
— Прости меня, Павел! — взмолился Крастин. — Ей-богу, не по своей вине! А если что… так по дурости… Прости меня!
— Ничего ты, я вижу, не понял, — сказал Горовцов. — И ничего не поймешь. Вот тебе последние слова мои. Не от своего имени, а от имени погибших! От имени революции и страдающего народа нашего! — Он нажал на спуск.
Возвращаясь к своему убежищу, Горовцов сделал большой крюк и старательно запутал следы. Однако через несколько часов он услышал далекий лай собак. Было ясно, что ищут его. Пришлось расставаться с кое-как обжитой землянкой. Радовало только, что тайники немцы не найдут, к ним он по последнему снегу не ходил
Начались дни скитаний по зимнему лесу. Теперь он все реже встречался с женой, приносившей ему кое-какую еду. Все чаще холод и голод доводили его, как говорят, до черты.
Однажды он встретил в лесу двоих таких же скитальцев. Один назвался полковником Матвеевым, другой сержантом и просто по имени — Володя.
— Оружие есть? — тут же спросил Матвеев.
— Кое-какое найдется, — ответил Горовцов.
Втроем им удалось вырубить в мерзлой земле жилище, и они стали организовывать засады на дорогах.
— Вот теперь жить стало веселее, — говорил Горовцов.
Настя уже не только снабжала их продуктами, но и была разведчицей маленькой группы — сообщала о возможных маршрутах полицаев и гитлеровцев, предупреждала об облавах. Несколько раз Горовцову с товарищами удавалось отбить у врага продовольственные фуры, и теперь они уже пополняли запасы многолюдного дома в Зеленках, куда гитлеровцы разрешили вернуться жене Горовцова и еще трем семьям, чьи избы были сожжены.
Конечно, можно было предположить, что подобная малочисленная группа, в конце концов, обречена на гибель, и, наверное, полковник Матвеев предвидел это, но, не имея других возможностей борьбы с захватчиком, они сознательно готовы были пожертвовать собой, зная, что отдадут свои жизни не задаром.
Трагедия случилась в январе 1942 года.
Гитлеровцы выследили и схватили Настю при одном из прочесываний леса у деревни. Попытка отбить ее у нескольких десятков солдат успехом не увенчалась.
Яростный лесной бой отрезал Горовцова от товарищей, и больше он никогда не видел их. К землянке они не вернулись, а поиски их в окрестностях оказались безрезультатными.
Снова пришлось Горовцову скитаться по зимнему лесу. Теперь ему было особенно тяжко — он узнал, что его жену и трехмесячного ребенка гитлеровцы казнили, что еще трое его детей живут впроголодь.
Наступила весна, оживал лес. Но на сердце у Горовцова вызревала не радость, а ненависть.
Еще один будущий солдат нового отряда, житель Дретуньского района Дмитрий Леонтьевич Демидович, был инвалидом. После болезни Дмитрий остался без ноги. С приходом немцев он — комсомолец, бывший активист — по-своему понял свой долг. Пользуясь тем, что гитлеровцы не проявляли особого внимания к инвалиду, Дмитрий спрятал в полуразвалившейся баньке радиоприемник, ежедневно слушал передачи Советского информбюро, записывал их и осторожно распространял среди жителей, проявляя при этом незаурядную способность к конспирации, и ни разу не попал под подозрение самозваных властей.
Можно ли сказать, что всех этих людей, так же, как и медсестер Екатерину Шевченко (впоследствии — Чеверикину) и Наталью Пугачеву (впоследствии — Касьян), свел случай? Пожалуй, точнее будет заключить, что все они с первых дней войны шли навстречу друг другу, потому что их вели одна цель, один долг, одна ненависть к врагу.
Приняв решение создать партизанский отряд в районе Дретуни, мы решили опереться на группу Белова. На встречу с ним командование бригады направило Станислава Пристрельского. Когда Станислав, вернувшись, доложил нам обстановку в районе и дал подробную информацию об активистах — соратниках Белова, мы пришли к выводу, что все предпосылки для создания нового подразделения есть.
Так в составе «Неуловимых» появился отряд, командиром которого был назначен Михаил Васильевич Чеверикин, комиссаром — Александр Прохорович Белов, начальником разведки — Г. С. Савватеев.
При создании нового подразделения всегда остро вставал вопрос его вооружения. Кое-какой арсенал уже имелся у Белова, в какой-то мере его пополнили и тайники Горовцова, но для отряда этого было явно недостаточно.
Командиры нового отряда выработали свои планы по вооружению бойцов подразделения. Во-первых, в окрестностях Дретуни, где раньше проходила линия укрепрайонов, в полуразрушенных дотах наверняка оставалась боеприпасы, пулеметы и винтовки. Во-вторых, при форсировании реки Дриссы гитлеровцам пришлось преодолевать яростное сопротивление красноармейских частей, бой шел несколько суток, с многократными попытками переправиться на противоположный берег, и немало оружия убитых и раненых потонуло в воде. После ремонта это оружие еще могло послужить партизанам. И вот Caввaтеев с Беловым тщательно продумали операцию, а командование бригады утвердило ее.
Первыми за дело взялись комсомольцы. Организованные в поисковые группы по три-четыре человека, они по ночам подползали к дотам, выкапывали из-под обломков патроны и оружие, переносили их в заранее подготовленные тайники. В одну такую группу входили Владимир Печенкин, Николай Карасев и Федор Бренко. Однажды им особенно повезло — они выкопали пятнадцать винтовок и более 30 тысяч патронов. Переброска такого «клада» затянулась до рассвета, и комсомольцы при последнем заходе в дот попали на глаза вражескому патрулю,
Моментально оценив ситуацию, Печенкин и Карасев пошли на хитрость — «признались», что случайно набрели на несколько винтовок, и действительно отдали палачам две неисправных трехлинейки и коробку патронов. К счастью, происшествие окончилось благополучно.
Большой выдумки и сноровки требовала ночная «рыбная ловля», которую стали устраивать на реке старики. К утру они могли похвастаться «уловом», но вовсе не окунями и щуками, а спрятанными в траве винтовками и автоматами, которые рыбаки доставали со дна якорьками-кошками. Затем оружие привязывали к веревкам, и мальчишки оттаскивали их от берега в кусты.
Ребята настолько освоили этот прием, что однажды пятнадцатилетний Федор Бренко воспользовался им прямо на глазах у гитлеровцев. Обнаружив в кювете дороги, по которой двигалась вражеская колонна, автомат, он присел на обочину как бы для отдыха, надежно привязал один конец веревки к автомату, а другой к своей ноге, и спокойно, в полный рост стал удаляться от дороги, таща за собой оружие.
Центром организации нового отряда избрали деревню Зеленки, но с самого начала отряд пополнялся и жителями других деревень. Некоторые из них приходили в одиночку, другие к этому времени уже группировались в своих
