Роковые женщины Серебряного века. По материалам судебных процессов - Лев Яковлевич Лурье
По окончании заседания Думы Щегловитов подошел к Шульгину: «Я прекрасно понял, о чем вы говорили». То есть даже он считал поведение своего коллеги по кабинету скандальным и преступным.
Итак, в 1912 году Владимир Сухомлинов становится фигурой одиозной. Именно он устроил служить в контрразведку подозрительнейшего Сергея Мясоедова. И всем теперь понятно: развод и брак Екатерины Викторовны — результат лжесвидетельств и хищений документов.
Формально между тем ничего не меняется: Владимир Александрович остается любимым царским министром.
Екатерина Викторовна может продолжать не стеснять себя в расходах.
Из дневника журналиста М. К. Лемке: «Сухомлинов — это знамя, это хоругвь плеяды лиц, большой группы предателей родины, государственных маклаков, шарлатанов, людей, не имеющих ничего святого в своей общественной и политической деятельности. Он не хуже и не лучше трехчетырех сотен сановников всякого ранга, он только первым попался на зуб общественной справедливости и чести». С него не сводят глаз, стоит ему оступиться — и он погиб.
Но Екатерину Викторовну сплетни о муже ничуть не волнуют. Она уверена: ее «старикашка» (так она за глаза называла супруга) — непоколебим. Государь никогда не разлюбит его, а министр не перестанет обожать свою супругу.
ИЗМЕНА В СТАНЕ СУХОМЛИНОВЫХ
В 1914 году, еще до начала Первой мировой войны, Сухомлиновы поссорились со своим давним приятелем князем Михаилом Андрониковым.
Сам князь причины размолвки не объяснял, он просто ее констатировал: «Нужно сказать, что до войны у меня с Сухомлиновым совершенно отношения испортились.
Частью была виной г-жа Сухомлинова, которая тому способствовала. Она находила, что я совершенно лишний и ненужный человек в их доме».
Большинство мемуаристов полагают, что Андроников (которого Екатерина Викторовна, заметим, абсолютно справедливо не любила) решил открыть глаза министру на похождения его супруги. А слухов о ее интимных связях в обществе существовало немало.
За границей ее видели путешествующей с адъютантом министра Булацелем, вороватым кузеном Гошкевичем, двоюродным братом первого мужа Бутовичем и, наконец, с одним из богатейших людей России — нефтяным королем Леоном Манташевым.
Хотя свечу, что называется, никто не держал, но убеждение в неверности Екатерины Викторовны было всеобщим и, вероятно, справедливым.
Владимир Сухомлинов отказался выслушивать сплетни о поведении жены и указал Андроникову на дверь. Князь, не желая ссориться с могущественным министром, попытался исправить ситуацию. И даже послал ему подарок на именины — прекрасные золотые запонки. Однако его по прежнему не принимали, и, что самое обидное, запонки Сухомлинов не вернул, а преспокойно носил.
Ссориться с князем опасно. Он умел интриговать как мало кто. Вскоре Сухомлинов это почувствовал. Как говорил об Андроникове хорошо информированный жандармский генерал Белецкий, «у него были записки с некоторыми фактами об интимной жизни Сухомлинова, и затем разоблачения мадам Сухомлиновой, из-за которой произошла ссора».
По словам генерала Редигера, «теперь Андроников рассказывал про взятки, которые берет Сухомлинов (через некого Свирского и родственника жены Гошкевича), и про любовников Мадам (Булацель, Гошкевич, Манташев)».
Князь создал целый штаб по компрометации Владимира Сухомлинова. В него вошла бывшая ближайшая приятельница Екатерины Викторовны Наталия Червинская.
О ней Владимир Сухомлинов в своих мемуарах сообщает: «Наталия Илларионовна Червинская была вторым человеком, причинявшим нам много огорчений. Моя жена пригласила ее в наш дом, когда она переселилась из Киева в Петербург и не нашла еще себе квартиры. Эта дама изучила весь строй нашей жизни и своим мизерным мозговым аппаратом сочиняла фантастичные бредни, с которыми и носилась по городу, распространяя сплетни по провинциальной своей привычке».
Изгнанные Сухомлиновым адъютанты — Боткин, Коломнин, Булацель — охотно присоединились к кампании против Сухомлинова. Но самым опасным для министра стало участие в этой коалиции Григория Распутина.
Григорий Распутин приближался тогда, в 1914 году, к зениту своего могущества. Он и вслед за ним императрица делили государственных деятелей на тех, кто охотно выслушивал поучения «старца» и выполнял его многочисленные просьбы, и тех, кто им пренебрегал или даже пытался вывести на чистую воду.
Сухомлинов Распутина презирал, отказывался принимать, не отвечал на его многочисленные записки. Ему, человеку светскому и военному, сибирский вахлак был отвратителен, а близость к царю, казалось, гарантировала защиту от каких-либо неприятностей.
Андроников вспоминал: «Я решил, что, быть может, мне придется воспользоваться Распутиным для того, чтобы в Царском Селе раскрыть некоторые действия Сухомлинова. Распутин решил Сухомлинову мстить… Так он мне, по крайней мере, рассказывал».
ОТКУДА ДЕНЬГИ?
В свете недоумевали: откуда у этой выскочки такие огромные деньги?
Ко дню своего назначения на должность начальника Генерального штаба Сухомлинов имел сбережений не более 50 тысяч рублей. У самой Екатерины Викторовны личных средств вовсе не имелось.
Жалованье Сухомлинова как военного министра было ниже, чем тогда, когда он был Киевским генерал-губернатором и по совместительству командующим округом. В Киеве Владимир Александрович получал 50 тысяч рублей, в Петербурге военному министру платили 18 тысяч рублей жалованья, 3600 разъездных и около 8 тысяч на экстраординарные расходы. Конечно, по должности ему полагались огромные льготы — бесплатный особняк, командировочные, автомобиль, карета, но все равно, даже если «капитализировать» эти льготы, получается в год тысяч 50.
При этом трат в Петербурге было больше, чем в Киеве.
Например, Сам Владимир Александрович был человеком скромным: в отсутствие супруги пользовался скидкой при покупках в Гвардейском экономическом обществе, а домоправительнице Марии Кюнье приходилось буквально вымаливать у него лишний рубль на хозяйство.
Но, несмотря на огромные траты Екатерины Викторовны, генералу Сухомлинову удалось внести за период со 2 декабря 1908-го до 3 сентября 1915 года в различные кредитные учреждения столицы 702 737 рублей. За этот же период он снял в банках больше 336 тысяч рублей, и к сентябрю 1915 года у него оставалось на счетах 323 тысячи рублей и еще 44 тысячи — на руках. Наличие таких средств не может быть объяснено и удачной биржевой игрой (занятие для министра вообще странное), как это пытался доказать Сухомлинов — бухгалтерской экспертизой установлено: доходы от биржевых операций Сухомлинова составляли всего 55 тысяч рублей.
Россия — государство военное. 814 миллионов рублей в год (примерно пятая часть всех государственных расходов) тратится на армию и флот. Все знают: возможно, скоро придется воевать, и не с Турцией, и даже не с Японией, а с Германией и Австро-Венгрией. Расходы военного ведомства растут ежегодно. Царь Сухомлинову доверяет безоговорочно.
Почти полуторамиллионной армии, помимо орудий, пулеметов и винтовок, требуются кальсоны, гимнастерки, сапоги, консервы, палатки, прожекторы,
