Фальшивая наследница. Величайшая мошенница Позолоченного века - Энни Рид

«Все хорошо, так как становится еще лучше»,

«Бойся только упрека самому себе»,

«Царство Небесное находится внутри тебя».

Ниже висели его фотографии – целая плеяда ушедших в прошлое Карнеги. На одной из них его молодая ипостась уверенно смотрела на мир честолюбивым взором [3]. Его юношеский мозг работал в сотне направлений одновременно: сталь и железные дороги, политика и семья – ну и более чувственные удовольствия.

Перед глазами снова всплыли лица – милые, податливые, исполненные женского очарования. Он не вспоминал о них десятилетиями. Что, если?.. Могла ли одна из них?..

Нет, ни одна не могла. Они бы сказали ему. И уж тем более он не подписывал векселя. Но люди будут подозревать. Даже близкие люди – Бертрам или, не дай бог, его дорогая Луиза.

Весьма щекотливая ситуация, почти как тогда, в Хомстеде. Обидная до ярости. Президенты обращались к нему за советом. Он обеспечил страну прекрасными библиотеками. Он никогда не играл в азартные игры, никогда не спекулировал на бирже, как Джей Гулд и остальные. Нация – нет, весь мир – смотрела на него как на образец достоинства и великодушия! The New York Times только что провозгласила его апостолом мира! И все же многие, должно быть, поверили, что он столь же похотлив, как Дж. П. Морган или, боже упаси, Вандербильт! А что скажут газеты? Он уже практически видел заголовки: «Эндрю Карнеги – лжец, развратник и лицемер!» «Все эти годы святой покровитель библиотек скрывал скандальную историю!»

Теперь главное – не допустить ни одного неверного шага. Человеку столь высокого положения не следует публично отвечать на подобные обвинения, это ниже его достоинства. Но если вовсе проигнорировать шумиху, не будет ли это выглядеть подтверждением истории этой Чедвик? После Хомстеда он тоже искал уединения, но этим только подлил масла в огонь.

Отступать было никак нельзя. На стене над его головой было выгравировано одно из его любимых изречений, которым, как он считал, человек должен руководствоваться каждый день: «Бойся только упрека самому себе» [4]. Старый добрый Бёрнс, он всегда знал, что сказать. Бесстрашие – вот что требуется ему сейчас.

Карнеги передал свой ответ Бертраму, велев пересказать его журналисту, ждущему снаружи: упомянутое заявление – полный абсурд, он знать не знает эту Чедвик.

Глава 21

Величайший беспредел

Декабрь 1904 г.

1 декабря Кэсси вернулась в гостиницу уже после полуночи, с отяжелевшими от усталости веками, но легким сердцем. За последние несколько лет она научилась манипулировать временем. Сорок восемь часов можно растянуть на неделю или месяц. И даже на всю оставшуюся жизнь, если предпринять правильные меры.

На следующий день она проснулась рано и поднялась с широченной бронзовой кровати, хотя тело все еще зудело от изнеможения. Ничего, потом отоспится.

Взгляд упал на чудное устройство – телесему, висевшую на стене в ее номере. На массивном диске были напечатаны 70 самых частых запросов, в центре стрелочка, как на циферблате часов. Гостю было достаточно повернуть стрелку, чтобы сделать заказ, и администратор тут же исполнял его [1]. Кэсси пробежалась взглядом по вариантам запросов. Ей требуются полотенца? Мыло? Канцелярские принадлежности? Горничная? Виски?

Нет, единственное, что ей сейчас нужно, это полное доверие. Герберт Ньютон и его коллеги не должны предполагать, что у нее есть деньги. Они должны знать это как фундаментальную истину, незыблемую, как смена времен года и закон всемирного тяготения.

Вчерашнее соглашение, к которому с таким трудом пришли юристы, было фикцией. Раньше она могла зайти в любой банк или юридическую контору и выйти оттуда с очередным займом в руке. Газеты положили этому конец. Однако соглашение тоже можно было представить в выгодном свете.

Она позвонила вниз, на стойку регистрации. Не мог бы кто-нибудь принести ей путеводитель по Мексике? И расписание поездов Мексиканской центральной железной дороги [2]. И да, она съезжает из гостиницы в субботу утром.

Нью-йоркский юрист Ньютон Джордж Райэлл и ее собственный поверенный Эдмунд Пауэрс сделали заявление: миссис Чедвик выплатит мистеру Ньютону долг наличными либо на этой неделе, либо в начале следующей. Никаких гарантий предоставлено не было, но они уверены, что платеж поступит.

Позже Пауэрс добавил больше подробностей. «Миссис Чедвик получила 78 000 долларов наличными от мистера Ньютона и чек на сумму 50 000 долларов, что в общей сложности составляет 128 000 долларов. Срок погашения долга на сумму 50 000 долларов истекает только через год, и в настоящее время его невозможно получить. Миссис Чедвик договорилась о выплате мистеру Ньютону 78 000 долларов наличными по просроченным векселям, но не будет выплачивать требуемые им проценты в размере 65 000 долларов. Мы проконсультировались с юристами мистера Ньютона и уладили дело без выплаты 65 000 долларов. Общая сумма законных претензий к миссис Чедвик не превысит 600 000 долларов. Она вернет все до последнего цента, и у нее еще останется достаточно денег, чтобы жить по-королевски» [3].

В тот день Герберт Ньютон явился в контору Джорджа Райэлла, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Встреча бостонских, нью-йоркских и кливлендских юристов еще больше подняла ему настроение. Похоже, дело близилось к удачному завершению.

В тот же вечер Ньютон и Карвер сели на поезд. Он возвращались в Бостон с чувством полного удовлетворения.

В полдень 1 декабря Кэсси отворила дверь номера и кивнула, довольная: пинкертонцев в коридоре больше не было. Затем поспешила вниз по лестнице и почти бегом пересекла глянцевый мраморный вестибюль. На улице ее ждал экипаж. Она нырнула внутрь и вздохнула с облегчением, когда дверца за ней захлопнулась. Вроде удалось ускользнуть незамеченной.

Кэб доставил ее к зданию номер 54 на Уолл-стрит. Там ее встретили двое мужчин, провели через парадные двери Центральной трастовой компании и оставили ждать в кабинете одного из сотрудников. Минут 15 Кэсси сидела, разглаживая складки облегающего коричневого платья. Наконец за ней пришли двое мужчин и проводили до лифта.

Едва ступив внутрь, она услышала за спиной быстрые шаги. Кэсси обернулась: к ней спешили двое из агентства Пинкертона. Но они опоздали. Перед тем, как двери лифта захлопнулись, она успела заметить, как сопровождавшие ее мужчины преградили пинкертонцам путь.

Она вышла на шестом этаже, где располагалась юридическая фирма «Батлер, Нотман, Джолин и Майндерс». Это была весьма уважаемая контора: один из партнеров, Эдриан Джолин, представлял интересы Эндрю Карнеги.

Дальнейшие события того дня остались под завесой тайны. Официально Кэсси Чедвик там не