Ангарский маньяк. Двойная жизнь «хорошего человека» - Елизавета Михайловна Бута
— Проверку своих сотрудников проводить не будете? Пуговицу в протоколе никто не заметил? — спросил следователь.
Тут замолчал уже и начальник отдела. Он вопросительно посмотрел на парня, сидящего по левую от него руку. Молодой человек подтянул к себе протокол, нахмурился и стал напряженно листать документ, пока не обнаружил то, о чем говорил Китаев. Парень облегченно выдохнул, ткнул пальцем в пару строчек и пододвинул папку к начальнику.
— Так мало ли у кого ребят она отлетела, — недовольно проворчал начальник. — Вы ж сами знаете, как все это проходит. Криминалисту ведь нет разницы, он же как акын — что видит, то поет. Предлагаете допросить ребят на предмет наличия всех пуговиц? Или считаете, что кому-то из наших этих теток напоить захотелось?
— Я предлагаю следовать протоколу, — с подчеркнутой вежливостью ответил Николай Николаевич.
Начальник отдела не нашел что ответить, поэтому он счел за благо согласиться с гостем из Иркутска и закончить на этом собрание. Сотрудники выдохнули и с облегчением стали медленно подниматься со своих стульев. Кое-кто начинал обсуждать случившееся уже в коридоре, а кто-то молчал до курилки на улице. В отделении никто не запрещал курить на лестницах, но выйти на улицу после общения с начальством считалось чем-то вроде доброй традиции.
— Раз нужно проверить, то лучше проверить, — пожал плечами дежурный Михаил Попков, когда кто-то из оперативников рассказал ему со смехом о пуговице в протоколе.
Через пару дней Китаеву позвонил прокурор области Мерзляков и с преувеличенным интересом поинтересовался тем, как там дела в Ангарске. Николай Николаевич ответил, что дела идут так себе, но рассказать ему есть о чем.
— Вот и отлично, назначу заседание на среду, — заметно повеселел Мерзляков и, прощаясь, попросил Китаева посидеть над отчетом подольше.
Заседание по делу о пропадающих в Ангарске девушках, по иронии, тоже назначили на среду. С тех пор как Николай Николаевич выявил, что погибших девушек в большинстве случаев находили в конце рабочей недели, а большинство убийств происходило во вторник вечером или в среду, само название этого дня недели заставляло его морщиться. Полтора года назад он составил заключение с предполагаемым портретом преступника и не видел смысла повторять свои выводы, поэтому речь свою решил посвятить возмутительным ошибкам следствия Ангарска, из-за которых оно за это время ни на шаг не приблизилось к раскрытию личности убийцы. В конце своего выступления он все же решил упомянуть о сержанте Сергее Иванове, которого опознала изнасилованная девушка, но даже это не имело никаких последствий.
…Уголовное дело не содержит судебно-медицинской экспертизы потерпевшей. Старший сержант С. в свое оправдание мог сказать лишь, что он, очевидно, похож на того преступника. Проверка его алиби формальна и ограничилась допросом сожительницы. С. пьянствовал и развратничал, заражал жену сифилисом, от которого лечились оба, их брак был расторгнут…
Старший советник юстиции Н. Н. Китаев
Прокурор области Анатолий Мерзляков слушал этот доклад очень внимательно. С каждой следующей фразой лицо его становилось все мрачнее, а зубы были стиснуты так сильно, что на щеках появились складки. Так же внимательно он рассматривал и всех присутствующих. Казалось, что Мерзляков готов сейчас придушить не только самого докладчика, но и каждого, кто его слушает. После выступления прокурор еще с минуту молчал, буравя тяжелым взглядом стену. Коллеги уже начали с тревогой на него поглядывать, когда он все же заговорил:
— Спасибо за такой подробный отчет о работе. Полагаю, все сказанное не должно покинуть этих стен, так как в противном случае нас всех с вами тут поувольняют. Ситуацию с пропадающими девушками я, Николай Николаевич, беру под свой личный контроль.
С совещания Китаев уходил со смешанными чувствами. Очевидно было, что он навлек на себя гнев начальства, но все же ситуация «под личным контролем»…
Дни сплетались в недели и месяцы. Китаев тихо отпраздновал свое пятидесятилетие в кругу семьи и самых близких друзей, а спустя пару недель получил уведомление о том, что ему предлагается освободить занимаемую должность в связи с тем, что региональные транспортные прокуратуры расформировываются, да и возраст у следователя уже почтенный. В бумаге также говорилось о том, что ведомство готово предоставить ему другое место, как только «откроется вакансия секретаря-делопроизводителя».
Никаким образом Китаев больше был не в состоянии помочь тем, кто не мог себя защитить. Он раз за разом вспоминал белое от ужаса лицо девушки, которая несколько лет вместе с матерью пыталась добиться открытия дела об изнасиловании, не обращая внимания на оскорбительные слухи и домыслы, чтобы только не видеть, как ее мучитель гуляет на свободе. Теперь за спиной у старого следователя больше не было большой неповоротливой машины правосудия, и он решил обратиться к оружию бесправных — к гласности.
Николай Николаевич случайно встретил журналиста Марка Дейча, которого знал еще со времен своей учебы на факультете журналистики. Дейч сам называл себя старым диссидентом. Он много лет работал на радиостанции «Свобода», писал для «Московского комсомольца», а с недавнего времени стал издавать книги тех, кого не хотели публиковать другие. Любого рода несправедливость всегда привлекала его внимание, а тут дело о маньяке — настоящая находка для любого журналиста! Останавливало лишь то, что Китаев имел непосредственное отношение к этому делу, а значит, в некоторой степени был пристрастен. Дейч пообещал Николаю Николаевичу проверить все, что возможно, и опубликовать статью при первой возможности. Автор не подвел — статья была написана в кратчайшие сроки, но редакция несколько раз откладывала публикацию, так как материал был интересным и публиковать его в мертвый сезон новогодних праздников не хотелось.
Николай Китаев постарался вернуться к своей жизни, и это у него неплохо получалось. Появилось время на научную деятельность, на редактуру, саморазвитие и — впервые за десятилетия — на семью. Внуки отлично отвлекают внимание от любых печалей, а если к тому же каждое утро нужно гулять с любимой собакой, то по большому счету времени уже практически и не остается.
Статья Марка Дейча «Убийца по средам» вышла в газете «Московский комсомолец» 25 января 2002 года, в пятницу. В Ангарске она произвела эффект разорвавшейся бомбы. К понедельнику в городе уже не было человека, который бы не знал о том, что в Ангарске появился маньяк, убивающий по средам. Поскольку в тексте статьи упоминалось о том, что, вероятнее всего, это человек без образования, работающий кем-то вроде охранника или сотрудника коммунальных служб, все хмурые одинокие мужчины в городе теперь были под подозрением. Ни драки, ни перестрелки не волновали теперь людей так сильно, как одинокие сантехники или подвыпившие охранники.
