Легенды тенниса. Гейм, сет, матч - Анджело Манджанте

очередной раз можно было убедиться 3 сентября 1992 года, когда на арене в парке Флашинг-Медоус Селеш завоевала седьмой титул на турнирах Большого шлема: разгромила Аранчу Санчес в финале Открытого чемпионата США со счетом 6–3, 6–3. Через несколько месяцев, 30 января 1993 года, она подтвердила свое абсолютное превосходство, в очередной раз выиграв у Штеффи Граф в финале Открытого чемпионата Австралии. Немка уступила победу в этом изматывающем матче со счетом 6–2 в третьем сете.

Селеш могла выиграть больше турниров-мейджоров, чем кто бы то ни было в истории женского тенниса. Не было соперницы, которой удалось бы противостоять ее напору. Но вскоре, через несколько месяцев после завоевания восьмого титула Большого шлема в Мельбурне, наступило кровавое 30 апреля 1993 года.

Нападавший действовал внезапно, исподтишка вонзив ей в спину кухонный нож. Проклятый Гюнтер Пархе, который чуть не убил ее.

В тот день, играя против болгарки Магдалены Малеевой в четвертьфинале чемпионата в Гамбурге, Моника вела в счете 6–4, 4–3. Кадры нападения легко можно найти на «Ютубе». У того, кто их выложил, хватило такта хотя бы вырезать момент нанесения удара. Удара, который перевернет с ног на голову жизнь Моники и сломает ее карьеру.

Тогда очень разочаровала реакция организаторов турнира: о том, чтобы отменить соревнования, речь даже не шла – матчи продолжились, как ни в чем не бывало. Чемпионский титул, по совпадению, выиграла Штеффи Граф, которая позднее тоже повела себя не самым благородным образом, заглянув к Монике в больницу всего один раз на несколько минут.

Трагедия, как это часто бывает, выявила как лучшие, так и худшие стороны коллег по цеху, окружавших Монику. Больше всего человечности и сострадания к ней проявили Мартина Навратилова и Габриэла Сабатини. Аргентинка единственная из первой десятки сильнейших теннисисток проголосовала за то, чтобы заморозить статус Селеш как первой ракетки мира. Моника еще раз укрепилась в мысли, что всем было бы только на руку, если бы она сошла с дистанции и ее имя перестало упоминаться.

В итоге сбылась мечта Гюнтера Пархе, поклонника Штеффи Граф, который не мог смириться с тем, что его кумира оттеснили с королевского пьедестала.

Двадцатисантиметровое лезвие нависло, как дамоклов меч, над жизнью Моники. По счастливой случайности, нож не задел ни жизненно важных органов, ни позвоночника. В автобиографии Моника так описывает этот страшный момент:

«Во время смены сторон я сидела на стуле, вытирая лицо полотенцем, и чуть наклонилась вперед, чтобы глотнуть воды. И вдруг спину пронзила ужасная боль. Я оглянулась и увидела мужчину в кепке, который странно ухмылялся. Он держал большой нож и заносил его, чтобы снова меня ударить. Я не понимала, что происходит».

Травма грозила внутренним кровотечением, которое могло привести к летальному исходу. Существовал риск, что теннисистка умрет прямо на поле или останется парализованной до конца жизни. Она перенесла сложную хирургическую операцию по восстановлению поврежденных сухожилий и связок.

Началась длительная физическая реабилитация, не менее сложная, чем психологическая. Непосильная ноша для девятнадцатилетней девушки. Долгие месяцы ее мучили боли в левом плече, Моника впала в глубокую депрессию. После пережитого стресса она начала неумеренно есть и набирать килограммы. В жизни Селеш наступила самая черная полоса, о чем она вспоминала позднее:

«В теннисе очень многое завязано на имидже, рекламные контракты зависят от того, как ты выглядишь. Когда я набрала вес, отношение ко мне сильно изменилось. Даже со стороны спонсоров. Я осталась тем же человеком, но оказалось, что для других гораздо важнее, сколько я вешу. Раньше я тренировалась по пять-шесть часов в день и привыкла, что вокруг всегда много людей. Но в какой-то момент все они куда-то исчезли. В тот самый тяжелый для меня период я узнала цену дружбе и многое поняла в человеческой природе».

Настоящим другом Моники, помимо Габриэлы Сабатини, оставалась Мартина Навратилова. Ей удалось убедить молодую коллегу попробовать вернуться в теннис. Они подолгу разговаривали. Навратилова проводила с Моникой много времени, постепенно уговаривая ее. Мартина – очень сильная женщина, которая тоже немало пережила, но никогда не прекращала бороться. В тот трудный период она была для Селеш и другом, и психологом. Без ее поддержки Моника никогда не возобновила бы спортивную карьеру.

После долгих уговоров Монику все-таки удалось убедить вернуться на корт, для начала сыграв показательный матч в США. Моника против Мартины, дружеский поединок между двумя легендарными левшами. Такими разными и такими близкими. Навратилова достигла поставленной цели: 29 июля 1995 года, через двадцать семь месяцев после трагедии, Селеш вышла на площадку в Конференц-центре Атлантик-Сити. Для нее это было нечто большее, чем просто показательное выступление. Это было возвращение к жизни.

Результат оправдал потраченные усилия: Моника победила со счетом 6–3, 6–2. Правда, Мартина и не могла позволить себе выиграть у коллеги, которую так долго уговаривала снова выйти на корт. А Селеш, как бы тяжело ей ни было, решила на этом не останавливаться.

После двух с лишним лет перерыва, в возрасте двадцати одного года, набрав лишний вес и став больше на два размера, она возобновила участие в турнирах. Несмотря ни на что, 30 августа 1995 года Селеш выиграла свои первые соревнования после пережитого ада. До этого в последний раз она побеждала в финале на турнире в Чикаго в феврале 1993-го. Теперь же в полуфинале она выбила из соревнований свою подругу Габриэлу Сабатини, которая нисколько не пожалела о проигрыше, а в финале обошла одну из самых умных соперниц – Аманду Кетцер. В свое время мне посчастливилось близко знать Аманду и играть с ней. Эта южноафриканская теннисистка невысокого роста была прирожденным стратегом. Неслучайно ее лучший результат в рейтинге WTA – третья ракетка мира: с тактической точки зрения у нее были все шансы на победу. Но тогда, в финале Открытого чемпионата Канады, Кетцер ничего не могла поделать: Селеш играла явно сильнее, легко взяв над ней верх в двух сетах.

Само появление Моники на корте уже воспринималось как чудо. Несмотря на множество еще не решенных проблем, она решила участвовать в турнире Большого шлема в Нью-Йорке. У многих коллег эта новость вызвала недоумение, некоторые снова проявили себя не с лучшей стороны. У Селеш хватало завистливых, ревнивых и малодушных соперниц.

Накануне Открытого чемпионата США 1995 года Моника дала интервью газете «Сан-Франциско икземинер». Среди прочего она рассказала о том, как отнеслись к ее возвращению другие теннисистки:

«Не скажу, что все встретили меня холодно. Габриэла Сабатини и Мартина Навратилова всегда очень хорошо относились ко мне,