Алексей Баталов. Жизнь. Игра. Трагедия - Михаил Александрович Захарчук
«Мы, студенты, часто просили Ольгу Леонардовну Книппер-Чехову рассказать о ее великом муже. Что и неудивительно. Иной раз нам даже не верилось в то, что они были мужем и женой, что между ними была сильная любовь, в том числе и телесная. Вы только вдумайтесь: вот так, как я сейчас перед вами говорю, точно так же нам рассказывала про свою жизнь эта великая актриса. Через нее мы общались с самим Чеховым. Удивительно! Непостижимо!»
«В 1892 году Чехов покупает в Подмосковье разоренное и обглоданное имение Мелихово. И высаживает в нем (собственноручно!) более тысячи вишневых деревьев, а также десятки, сотни елей, кленов, вязов, сосен, дубов и лиственниц. Через несколько лет Антона Павловича достает чахотка, и он селится в Крыму на выжженном пыльном участке, где (вы догадались верно) с таким же увлечением, как и в Подмосковье, сажает черешни, шелковицу, пальмы, кипарисы, сирень, крыжовник, розы и, конечно же, свои любимые вишни. Даже если бы этот фанатично влюбленный во всякую флору писатель земли русской ничего более в своей жизни не сделал, он все равно бы вызывал наш восторг и удивление своим созидательным подвижничеством. Ведь после него остались сады не только книжные. Однако вдобавок ко всему на бумаге написанному и в почву высаженному Антон Павлович еще отметился на этой бренной земле следующими добрыми делами.
Он создал в Москве первый Народный дом с читальней, библиотекой, актовым залом, театром. В Крыму обустроил первую биологическую станцию. Несколько раз покупал и высылал на Сахалин в тамошние школы многие тысячи книг. В том же Подмосковье Чехов выстроил одну за другой три школы для крестьянских детей. А заодно – колокольню, пожарную подсобку и шоссейную дорогу на Лопасню. В Крыму тоже построил школу. Мало кому известно, что Антон Павлович поставил в своем Таганроге памятник Петру I. Причем сам договорился со скульптором Марком Антокольским, сам организовал отливку и на собственные деньги доставил ее через Марселький порт в Таганрог. И даже сам место подобрал для памятника! В своем родном городе Чехов обустроил самую большую по тем временам периферийную библиотеку России, отдав туда две тысячи собственных книг с дарственными автографами. Такое собрание цены не имеет. Затем в течение 14 (!) лет Антон Павлович присылал в эту библиотеку ящиками новые книги. Находясь в Ницце в конце девяностых годов, он пишет жене: «Чтобы положить начало иностранному отделению библиотеки, я купил всех французских классических писателей и на днях послал в Таганрог. Всего 70 авторов, или 319 томов». А как не отметить работы Чехова на холере, когда он один, без помощников, а только со своей родной сестрой Марией обслуживал 25 деревень! На помощь голодающим в неурожайные годы писатель отправил свыше полусотни тысяч рублей – деньги по тем временам совершенно фантастические. Ежегодно в подмосковном Мелихово Чехов, по свидетельству его сестры, принимал до двух тысяч больных, да еще снабжал их за свой счет лекарствами».
«Сказать вам по правде, Чехов всегда скептически относился к русской интеллигенции. «Презираю ее даже тогда, когда она жалуется, как ее притесняют, ибо все ее притеснители вышли из ее же рядов». Предлагаю вам глубоко осмыслить эти слова».
«А самое дорогое для меня – это русская культура, милосердие, которые в России всегда были и остаются, между прочим, и сегодня. Просто очень тяжелое сейчас время. Я, к сожалению, вообще не помню времен, когда так уж все у нас было хорошо. Нет в России такого времени: вот, наконец, мы пожили! Ссылки, братоубийственная Гражданская война, голод, НЭП, репрессии, коммунизм и соцреализм, когда и Чехов, и Достоевский не годились, Великая Отечественная война. Может быть, эти страдания даются нашему народу, дабы он не забывался и понял свои ошибки? Испытания посылаются свыше, и Бог смотрит, как люди их выдерживают».
«Знаете, уникальность Чехова как драматурга в том, что он никогда не дает нам понять, какая его точка зрения на то или иное событие. Все оценки – это слова его героев. А что до мнения самого писателя, то его вам следует искать в его прозе, письмах, дневниковых записках».
«Я очень ждал, как примет публика «Даму с собачкой», увидит ли во мне чеховского героя. Признаюсь вам: никогда у меня не было стольких сомнений по отношению к своей работе. Эта картина была мечтой моей жизни. Я вырос в Московском Художественном театре, и все чеховское для меня, как для актера и мхатовца, бесценно, может быть, даже и священно. Два года этот фильм нам не давали снимать! Потом съемки останавливались – я пролежал долгое время в симферопольской областной больнице. Тогда я думал об одном: поскорей бы выздороветь и не подвести режиссера. Хейфиц – это мой человек, я много у него снимался – в фильмах «Дорогой мой человек», «Большая семья», «День счастья» – и всегда был предан ему и своему любимому делу – актерству. Я Иосифу Ефимовичу бесконечно благодарен. И за Чехова, в том числе».
«Герои Чехова, как правило, люди сомневающиеся. Они в большинстве своем думают, что не живут жизнь, а словно пишут ее черновик. И когда-нибудь потом его перепишут. Потом спохватываются, но уже поздно – поезд ушел, как говорится».
«– Вы сыграли много разных персонажей. Чья судьба похожа на вашу личную?» – «Не так уж много я снимался. Но человеческая судьба похожа, если взять «Даму с собачкой». Но там дело не в прямом сюжете, а в том, что это Чехов. Мне он чрезвычайно близок». – «Честно говоря, в вас действительно что-то есть от Чехова!» – «Да ладно тебе, не придумывай! Хейфиц старику-лодочнику, катавшему на своей лодке Чехова, объяснял, что я на самом деле не Чехова играю, а только то время. А старик подумал и заметил: «А все равно вы косолапите, как Чехов». Господи, а я-то столько переживал из-за своей неуклюжей походки!»
«По моему мнению, Чехов никогда не бывает категоричен. У него нет плохих и хороших героев. Есть просто люди со своими радостями, горестями, слабостями, недостатками».
«Мы, разумеется, никогда не расспрашивали об этом Ольгу Леонардовну, да такими вещами и нельзя интересоваться, но все мхатовцы знали прекрасно, что у
