Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века - Максим Николаевич Жегалин
Узнав правду, Маковский делает вид, что и так давно обо всем догадался. Он звонит Дмитриевой и приглашает ее поговорить. 17 ноября в десять вечера Черубина де Габриак наконец-то приходит на долгожданное свидание. Маковский смотрит на Дмитриеву с жалостью и отвращением: на фоне выдуманной инфанты девушка выглядит простой, скучной и даже уродливой.
«Умерла та единственная, выдуманная мною „я“, которая позволяла мне чувствовать себя женщиной, жить полной жизнью творчества и счастья. Похоронив Черубину, я похоронила себя и никогда уж не воскресну…» – оправдывается Дмитриева и не может сдержать слез.
Новость о раскрытии Черубины де Габриак разносится молниеносно. Все в шоке, особенно влюбленный в Дмитриеву и ни о чем не подозревающий Гумилев. Вокруг девушки начинает расти клубок сплетен. Кто-то сообщает ей, что Гумилев оскорблял ее в присутствии друзей. Об этом узнает Волошин. На самом деле Гумилев никого не оскорблял, но из чувства собственного достоинства не сопротивляется слухам. Волошин испытывает вину перед Дмитриевой, в целом недолюбливает Гумилева и чувствует себя обязанным ответить на оскорбление.
19 ноября в мастерской Мариинского театра пишут портреты поэтов – сотрудников «Аполлона». Позируют Блок, Гумилев, Алексей Толстой и другие. Внизу, на сцене, идет репетиция спектакля: поет Шаляпин. Дождавшись окончания арии, Волошин подходит к Гумилеву и с размаху дает ему пощечину. Страшная тишина. Волошин понимает, что переборщил с силой удара. Шокированный Гумилев отшатывается.
– Ты мне за это ответишь, – произносит он после паузы.
Утром 22 ноября у Черной речки, едва ли не там же, где стрелялись Дантес и Пушкин, стреляются Гумилев и Волошин. Секундант Волошина – Алексей Толстой. Ему едва удалось уговорить соперников стреляться не с пяти шагов, как настаивал Гумилев, а с пятнадцати. Секундант Гумилева – Михаил Кузмин.
Ледяной морской ветер, снег, голые вербы. Толстой отмеряет расстояние, стараясь шагать пошире. Соперники встают на места: Гумилев бросает шубу на снег и остается в сюртуке и цилиндре, Волошин снимает шапку. Заряжают пистолеты. Согласно регламенту, Толстой в последний раз предлагает перемирие.
– Я приехал сюда драться, а не мириться! – кричит Гумилев.
Толстой начинает считать. У Волошина трясутся руки. Кузмин отворачивается. Выстрел. Гумилев промахивается. Волошин стоит неподвижно.
– Я требую, чтобы этот господин стрелял! – не успокаивается Гумилев.
– У меня была осечка, – неуверенно бормочет Волошин.
– Я требую, чтобы он стрелял во второй раз! Я требую этого!
Волошин нажимает на курок – снова осечка.
– Я требую третьего выстрела! – упрямо настаивает Гумилев, но Толстой выхватывает пистолет у Волошина и стреляет в землю. Секунданты останавливают дуэль.
Разочарованный и злой Гумилев уходит. Все живы.
На следующий день новость о дуэли поэтов облетает всю страну. Узнав о случившемся, Лиля Дмитриева перестает общаться и с влюбленным в нее Гумилевым, и с влюбленным в нее Волошиным. Она прекращает писать стихи и навсегда уходит в тень. Вскоре о ней уже никто не вспомнит.
29 ноября в Киеве проходит «Вечер искусств». Выступают Кузмин, Гумилев, Алексей Толстой и поэт Потемкин. Публика разочарована: ожидалось, что Кузмин будет как минимум в женском парике, он же с обыкновенной мужской прической и лицом вдовствующей маркизы поет свои «Александрийские песни». В зале смеются. Гумилев читает поэму «Сон Адама» – в зале спят. Только одна зрительница смотрит на поэта с интересом и почти восхищением – Анна Горенко пришла слушать своего несчастного, вечно влюбленного и вечно отверженного, едва не погибшего на дуэли друга. Сегодня вечером она скажет, что готова выйти за него замуж.
Наконец-то декабрь
Жених Гумилев уезжает в Африку. Горенко ждет его возвращения. Блок хоронит отца. Шварсалон сохнет по Кузмину. Кузмин крутит роман с Белкиным. У Белкина триппер. У Иванова грипп. Маньяк ждет суда. Белый пишет статью, где ругает евреев. Минцлова называет Белого «рыцарем славянства». Белому приятно. Мандельштам в Гейдельберге – учится в университете. Хлебников в отчаянии: его не печатают. Сабашникова пишет иконы. Волошин приходит в себя после дуэли и Черубины. Брюсов любит жену. Петровская как всегда. 31 декабря на «башне» наряжают елку. Что готовит нам 1910 год? Говорят, на Землю летит комета.
У четырехлетнего Даниила Ювачева появилась сестра. Он не отходит от нее ни на шаг и рядом с младенцем чувствует себя взрослым и ответственным.
1910
Комета Галлея приближается к Земле примерно каждые 75 лет. Ее видели в Древнем Китае, Аристотель описывал ее сияние; вслед за ней, возможно, шли евангельские волхвы; средневековые астрономы рассчитывали ход ее движения и каждый раз ждали катастрофы.
1910 год. Паника охватывает весь мир: выяснилось, что хвост кометы содержит в себе газ синерод, или же циан, которым любят травиться декаденты и сочувствующие. «Хвост ее может отравить нашу атмосферу, и все мы, примирившись перед смертью, сладко заснем от горького запаха миндаля в тихую ночь, глядя на красивую комету», – пишет Блок матери, но мало кто разделяет его блаженные настроения. В Америке начинается продажа таблеток «От кометы»; во Франции планируют спасаться с помощью специальных зонтиков; по всему миру растет количество сумасшедших и самоубийц; желающие немедленно исповедаться выстраиваются в очереди; наводнения, снежные бури и любые другие неприятности связывают с приближением смертоносной гостьи.
В начале января паники добавляет неожиданно пронесшееся над Мексикой небесное тело: другая комета, появления которой никто не предсказывал. Началось? Мы погибли? Но январская комета проносится бесследно. Апокалипсиса ждут в мае: комета Галлея летит со скоростью 3 тысячи 273 километра в час, прекрасный хвост ее тянется на 160 тысяч километров.
9 января 16-летний художник Владимир Маяковский выходит из Бутырской тюрьмы: в июле 1909‐го он был задержан за участие в организации побега политкаторжанок. Кто такой Маяковский? Дворянин, ученик подготовительного отделения Строгановского училища, член социал-демократической партии, хам. Находясь под стражей, перечитал всех современных поэтов и пришел к выводу: «Нетрудно писать лучше их».
«Что я могу противопоставить навалившейся на меня эстетике старья?» – думает Маяковский и решает, что должен начать создавать новое, социалистически направленное искусство.
Что может противопоставить «эстетике старья» начинающий поэт Велимир Хлебников, тоже когда-то отсидевший в тюрьме за поддержку социал-демократов? В январе 1910 года он переселяется на окраину Петербурга – в дом купца Михайлова, где дает уроки пухлым купеческим дочкам и имеет за это угол. Прямо в окна смотрят кресты Волковского кладбища, но Хлебников не боится. Целыми днями он пишет на обрывках бумаги стихи: этой зимой его увлекают образы славянской мифологии.
Что может противопоставить «эстетике старья» поэт Мандельштам? В январе 1910‐го он изучает старофранцузскую литературу в Гейдельбергском университете и пишет огромное количество стихов – такого творческого подъема он еще не испытывал.
Противопоставить что-либо «эстетике старья» в скором времени придется и Николаю Гумилеву. Пока же он
