Семь эпох Анатолия Александрова - Александр Анатольевич Цыганов
Вторая жизненная трудность была связана с продовольственным и денежным положением. Начало 30‐х годов в Ленинграде – это время постоянных перебоев с продуктами, регулярной их нехватки. В городе и области действовала карточная система. Со взрывным ростом населения вследствие индустриализации она не справлялась – только за четыре года (1928–1931) число постоянных жителей города увеличилось более чем на миллион.
И закупками на рынке эти проблемы было не компенсировать – не слишком-то велики были тогда зарплаты научных работников младшего уровня вроде Александров с Наследовым.
Тут стоит вспомнить уже о той системе оплаты труда учёных в СССР, что действовала в 1930‐х годах. Классовый и академический пайки для них уже приказали долго жить, и для работников науки действовал тариф, основа которого была разработана ещё в 1922 году. В 1927 году для оплаты труда учёных введена штатно-окладная система. Он и была окончательно утверждена положением СНК СССР от 22 августа 1930 года. Согласно ей, ассистент получал 175 рублей в месяц, что соответствовало зарплате квалифицированного рабочего высокой категории. Доцент получал около 200 рублей, профессор – в среднем 225 рублей. Для сравнения: пуд муки на рынке стоил 20–30 рублей, килограмм мяса – 3–4 рубля, пуд картофеля – 9 рублей. [114]
Словом, после весьма даже сытого в те годы Киева, где никакого намёка не было на продовольственные трудности, Анатолий с Дмитрием не то что совсем бедствовали, но жили туговато. Однако голь на выдумки хитра. Особенно когда она – голь научная. Пораскинув мозгами вместе со ставшим близким другом физтеховцем Павлом Павловичем Кобеко, с которым они вместе работали над теми самыми «неубиваемыми» шинами для самолётов, учёные подались по сёлам. С взаимовыгодным коммерческим предложением – святую воду в обмен на продукты.
Правда, в роли «святой» выступала обычная дистиллированная вода, но это ведь детали, не так ли? Главное, что она не цвела, а каким способом это достигнуто – чудом или наукой, – не принципиально. Правда, священники были недовольны. Но в те годы их мнение никого не интересовало. Да и немного их оставалось в окрестностях «колыбели революции».
Здесь же, в ЛФТИ, Анатолий Петрович определился наконец со своей личной жизнью. Неисправимый холостяк, известный своими похождениями сначала в Киеве, а теперь и в Ленинграде, неожиданно влюбляется в своего соавтора по некоторым работам на темы электрических свойств твёрдых тел. Этим соавтором была сотрудница ЛФТИ Антонина Михайловна Золотарёва.
Будущий близкий сотрудник и ученик Александрова Вадим Регель вспоминал «оригинальный способ», каким тот предпочитал посещать свою избранницу в снимаемой ею комнате: по стене через окно на втором этаже. Для чего служила эта лихость и гусарство, в воспоминаниях не обозначено, но это, во всяком случае, даёт представление о физической форме 27‐летнего учёного.
Почти сразу же, в 1931 году, молодые сыграли свадьбу. Но семейной лодки хватило только на два года плавания. В 1933 году А.П. Александров и А.М. Золотарёва развелись, а появившийся у них в 1932 году сын Юрий остался жить с матерью.
В том же 1931 году в возрасте 67 лет скончался в Киеве отец Анатолия Пётр Павлович. Он к тому времени был уже пенсионером. Сестра Валерия после смерти отца переехала к брату и с тех же 30‐х годов всю жизнь прожила с его семьёй. Конечно, с точки зрения чисто женской судьбы отсутствие собственной семьи – большое жизненное несчастье, но вот сам «клан» Александровых этим ещё раз подтвердил соединявшую его всю жизнь любовь и взаимопомощь.
Это, кстати, можно видеть и на примере брата Анатолия Бориса. Он тоже учительствовал и также пережил Гражданскую войну в Киеве и в той же Марьяновке. В селе преподавал естествознание и делал это настолько хорошо, что был замечен и приглашён в Киев на административную работу по линии Наробраза. Однако тоже перешёл на научную стезю: окончил химический факультет Киевского политехнического института, стал ассистентом кафедры физики в Киевском горном и Киевском рентгеновском институтах.
А при первой возможности брат Анатолий, уже твёрдо закрепившийся в ЛФТИ, ставший там заведующим лабораторией и одним из любимчиков Иоффе, перетащил старшего брата в физтех. И это было не возращение «долга» за Марьинку – о подобных категориях и разговора в семье не было (хотя бабушка Анна как раз чисто по-немецки долги даже с дочки спрашивала). Нет, стоит повторить ещё раз: такие, в хорошем смысле «клановые» и «родовые», отношения были и на всю жизнь остались естественны для этой семьи.
Выписка из протокола заседания Президиума АН СССР
от 14 сентября 1939 г. об утверждении А.П. Александрова
в должности заведующего лабораторией. Архив РАН
Примечательно, что во время войны братья работали как бы «против друг друга». Если Анатолий занимался технологиями спасения кораблей от магнитных мин, то Борис магнитную мину изобрёл, сконструировал и испытал. Правда, противотанковую. По итогам своего «противостояния» оба брата получили ордена: Анатолий – Ленина, Борис – Трудового Красного Знамени. Но до этого было ещё далеко.
* * *
Летом 1933 года Анатолий познакомился со второй женою и настоящей своею творческой музой до конца их общей жизни – Марианной Анатольевной Балашовой.
Анатолий Петрович любил приезжать в Киев в отпуск, встречаться там с друзьями, поплавать на лодке по Днепру. Устраивал настоящие сплавы по реке, с длительными походами, остановками и ночёвками на природе.
М.А. Александрова (Балашова). Из семейного архива
П.А. Александрова
В конце июля 1933 года одна из таких поездок привела его на биостанцию близ деревни Злодиевка. Здесь находилась тогда со своей дочерью старая знакомая Анатолия Надежда Петровна Балашова. Кстати, по некоторым данным, она, урождённая Беклемишева, происходит из того древнего знаменитого рода, имя которого осталось при одной из башен Московского Кремля.
Знакомы были Надежда Петровна и Анатолий Петрович через свои кружки: Александров вёл физико-химический, а она – лепки и рисования.
Здесь и произошла встреча с подросшей и ставшей настоящей красавицей дочерью Надежды Петровны Марианной. Мара, или Мака, как её звали в семье, была знакома Анатолию ещё с 1924 года, но тогда это была просто 13‐летняя девчонка, мало чем выделявшаяся на фоне других. А вот как раз об Анатолии, носившем тогда роскошную шевелюру, уже знал весь Киев, в том числе о его весёлых проделках на пару с братом Борисом.
Так или иначе, вместо прежней девчонки Анатолий увидел настоящую, что называется, «атмосферную» женщину. Которая как раз 1 августа отмечала свой 22‐й день рождения. Не влюбиться было сложно.
Правда, Александров переживал, что его новая избранница на 9 лет младше его и не станет ли такая разница в возрасте критичной для необходимого
