Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг - Александра Маринина
Весной 1643 года король заболел. Его мучали колики и рвота. Современные исследователи связывают эти симптомы с болезнью Крона – хроническим системным заболеванием желудочно-кишечного тракта. Король прожил много лет с мыслью о том, что жена является его врагом. Поэтому на смертном одре он завещал власть регентскому совету при малолетнем короле. Именно совету, члены которого – приверженцы Ришелье и его политики. Анне позволено было стать членом этого совета с правом одного голоса, причем не решающего. Людовик был категорически против того, чтобы Анна Австрийская стала единоличным регентом. Кроме того, рядом с Анной все время толокся Гастон Орлеанский, а король хорошо знал своего младшего братишку и не забыл его мятежных устремлений к власти. Он верил, что регентский совет сможет контролировать вдову короля и его брата.
Людовик Тринадцатый умер 14 мая 1643 года, ровно через 33 года после убийства своего отца Генриха Четвертого. День в день. Вот ведь как бывает.
И напоследок еще несколько слов о многогранности человеческой личности вообще и о Людовике Тринадцатом в частности. Жестокий и не знающий угрызений совести, безжалостный даже к родственникам и близким друзьям, он до самозабвения любил музыку и танцы, с детства играл на музыкальных инструментах, пел, участвовал в балетных постановках. А в 1635 году взору придворных был представлен «Марлезонский балет», состоявший из 16 актов. Людовик написал к нему музыку, придумал сюжет, разработал эскизы костюмов и декораций, выступил в качестве хореографа, поставив все танцы, а также артиста, исполнив две небольшие роли. Безжалостный и бессовестный меломан… Вы наверняка легко вспомните целый ряд исторических фигур с похожими характеристиками. И вспомните, как их называли. Уж совершенно точно не марионетками.
Людовик Тринадцатый Справедливый (27 сентября 1601 г. – 14 мая 1643 г.)
Король Франции с 14 мая 1610 г. по 14 мая 1643 г.
Преемник – сын Людовик.
«Мне никто не нужен», или Людовик Четырнадцатый
И снова во Франции малолетний король при регентском правлении. Думаете, Анна смиренно приняла последнюю волю дорогого супруга? Еще чего! Через несколько дней после смерти Людовика Тринадцатого королева созвала парламент и дала понять: она готова положить конец бесправию депутатов, только дайте ей в руки власть. Это Ришелье был такой плохой, сосредоточил весь контроль в своих руках и заставил покойного монарха думать, что так и должно быть. А на самом деле это порочная практика, и она, Анна Австрийская, хотела бы все исправить, но ей мешает завещание мужа. Регентский совет будет продолжать политику Ришелье, в нем заседают сплошь ставленники кардинала, и ничего не изменится, если не дать регентство королеве-матери. «Я буду советоваться с парламентом и выполнять его рекомендации, только аннулируйте завещание и признайте меня регентом», – таков был смысл послания Анны.
И парламент купился. Он слишком долго бездействовал, им пренебрегали, с ним не считались. И он готов был на решительные меры, первой из которых стало аннулирование завещания Людовика Тринадцатого. Что ж, можно понять. Парламент ведь состоит из людей, которым не чуждо ничто человеческое, а мы хорошо помним, чем обернулось пренебрежение и унижение Людовика Тринадцатого в детстве. Молчал, терпел, сдерживался, а потом рвануло: убийство Кончини, высылка матери.
Получив регентство, королева тут же назначила Мазарини первым министром, а Мазарини, в свою очередь, добросовестно продолжал курс своего предшественника Ришелье по централизации власти и управления. Это звучит протокольно и сухо, а что же происходило на самом деле? Откуда брались недовольные? Что им не нравилось? Да все просто: любая централизация власти подразумевает, что у руководителей на местах полномочий становится все меньше и меньше. А полномочия, как известно, штука, так сказать, коррупциогенная: если в твоей власти принять то или иное решение, то велики возможности эти решения продавать за деньги. Чем меньше полномочий, тем меньше денег у земельного руководства, то есть у герцогов, графов и прочих титулованных особ. С одной стороны, уменьшение масштабов коррупции – это на благо любой стране, но с другой стороны, если все указания идут из центра и подлежат неукоснительному исполнению, то как быть с учетом местных особенностей? В общем, тут не все так просто, как кажется. При Людовике Тринадцатом дворяне ненавидели Ришелье за то, что первый министр планомерно отбирал у них власть и возможности. Когда его место занял Мазарини, многие поверили, что наступят улучшения. Мазарини – мягкий, обходительный, льстивый, не упорствует в своих мнениях и оценках и всегда готов их изменить.
Но мягкость была лишь видимостью, и ожидания обнадеженных оказались обманутыми. Очень скоро начало зреть недовольство самим первым министром и теми мерами, которые он продвигал. На войну нужны деньги, казна истощена, в парламент постоянно подаются бумаги о введении все новых и новых налогов. Причем эти налоги уже напоминали обычные поборы. Например, Мазарини придумал, что за право передать свою должность по наследству нужно «откатить» изрядную сумму в госбюджет. Парламент начал все чаще отклонять фискальные проекты, которые вносил кардинал.
И вот тут… Но отступим чуть-чуть назад. Еще жив король Людовик Тринадцатый, но Ришелье уже умер, и все, с кем первый министр в свое время плохо обошелся, стали возвращаться и группироваться вокруг королевы. Ведь Анна Австрийская и Ришелье – давние враги, так что отныне все эти люди могли рассчитывать на полную поддержку королевы. Поначалу так оно и было. Вернулась политическая интриганка герцогиня де Шеврез, вернулась ее мачеха Мария де Монбазон (папина вторая жена), вернулся герцог Вандомский с двумя сыновьями… А вы, поди, уже и забыли, кто это такие? Напоминаю: Сезар де Бурбон, герцог Вандомский, – это внебрачный сын Генриха Четвертого от Габриэль д’Эстре. Сыновья герцога – Людовик, герцог де Меркёр, и Франсуа, герцог де Бофор. Ну хоть про Франсуа-то вспомнили? Это тот молодой дворянин, которого некоторые историки прочат на роль возможного отца Людовика Четырнадцатого. К нему очень нежно относилась Анна Австрийская и доверила ему воспитание своих сыновей. И похоже, у Бофора были какие-то основания полагать, что он
