Не переходи дорогу волку: когда в твоем доме живет чудовище - Лиза Николидакис

еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще. Еще и еще.

Я серьезно.

* * *

На мой двенадцатый день рождения мы с Майком вернулись домой и нашли записку, прилепленную на металл над духовкой:

Привет, дорогая! Прости, мне нужно поработать. А затем зайти к Дорис. Давай отпразднуем завтра. Если тебе что-то будет нужно, звони. С днем рождения!

Целую, мама

В кастрюле была тушеная говядина, источавшая сладкий и жирный дух, в холодильнике – шоколадный торт с помадкой, утыканный холодными незажженными свечами. Отсутствие взрослых означало невежливое открывание подарков – открытки проверялись на наличие внутри денег, а не чувств – и я завизжала, когда обнаружила пачку со ста двадцатью мелками Crayola. После торта мы с Майком смотрели «Луни Тюнз» и по очереди говорили: «Ты презренный (презренная)», намеренно обмазывая друг друга как можно большим количеством слюны, смеялись до тех пор, пока не начали задыхаться, а наши стаканы, из которых уже в третий раз была выпита содовая, прилипли к журнальному столику перед нами.

Позже Майк заснул на полу в своей спальне, окруженный Хи-Мэнами. Рядом с его животом зиял расколотый Замок Серого Черепа, я накрыла брата одеялом. Ничто не могло его разбудить. Я изучала стену над его кроватью, завидуя, что на обоях у него говорящие животные. «Вот бы стать птицей», – говорил бледный слон. Жираф с короткой шеей мечтал быть пожарным. Какая разочаровывающая мораль для рисунков у детской кровати: «Эй, малыш! Все хотят невозможного!»

Вернувшись на кухню, я раскрасила крылья летящего Пегаса, для каждой мизерной петельки перьев я брала другой оттенок – чистое наслаждение свежей коробкой мелков. Пегас должен быть белым, ослепительно белым, настолько, чтобы было больно смотреть. Но этот великий конь появился из крови обезглавленного тела Медузы, и я подумала, что он должен сиять всеми цветами радуги. Когда я закончила, то оставила на краю дивана для своей матери, нацарапав в углу: «С днем рождения!» У нее он был на следующий день после моего.

В какой-то момент, когда я делала уроки, фары машины отца сверкнули сквозь жалюзи в гостиной, прошивая светом стены, воздушные шары и весь мой день рождения. Я прислушалась. Все, что мне нужно было узнать,