Майя Плисецкая. Грация и Вечность - Михаил Александрович Захарчук

Ее привил мне мой большой друг, главный художник Театра имени Марии Заньковецкой Мирон Киприян. В молодости он занимался балетом и даже одно время танцевал с Плисецкой. И он мне не раз говорил: «В мире не существует балерины лучше Майки. Провидением она создана для танца». Благодаря тому же Провидению я, познакомившись с Плисецкой, сделал все, что было в моих силах и способностях, для того чтобы не потерять ее благосклонности. За те годы, когда балерина выступала в Большом театре, я не пропустил ни единого ее спектакля, ни единого мероприятия в столице с ее участием. Буквально! Никогда я не приходил на ее выступления без цветов. За истекшие времена я написал о ней сотни, тысячи заметок в различные издания Советского Союза, России и мира. Ни о ком другом я не писал столько, сколько о Плисецкой. На 70-летний юбилей я подарил Майе Михайловне собственными руками переплетенную книгу моих о ней материалов из разных изданий. Балерина всплеснула руками: «Господи, Мишенька, сколько же мы с вами наговорили!» (Композитор и балерина обычно меня называли – Мишенька или милый Михаил Александрович). Мои дневники, о которых уже упоминалось, оцифрованы до миллениума включительно. Плисецкая в них упоминается 4017 раз. Полагаю, да нет – уверен, что за четверть века после миллениума число упоминаний будет гораздо большее. В это не все поверят, но, когда Майя Михайловна звонила мне из Мюнхена, мы могли разговаривать с ней часами. К слову, в тот же год миллениума я выпустил, пожалуй что, и главную книгу в своей жизни «Встречная полоса. Эпоха. Люди. Суждения». В ней собраны несколько сотен заметок об известных в стране и мире личностях, с которыми меня щедро свела жизнь. Два самых больших очерка – о Плисецкой и Щедрине. И оба они выправили мою рукопись до запятой, к чему я еще вернусь. На обложках книги – портреты 180 героев. Открывается галерея именно фотографиями Плисецкой и Щедрина. Во время моих многочисленных встреч с ними я записывал по горячим следам все, что они мне говорили. Вот так, опять же буквально: приходил домой и тщательно, в подробностях, сколько позволяла память, фиксировал наше общение.

Летом 2022 года в Москве состоялось открытие музея – мемориальной квартиры Майи Плисецкой. Квартира дарована Театральному музею имени А. А. Бахрушина супругом балерины Родионом Щедриным. Она стала двенадцатым филиалом музея. Так вот у меня есть артефакты, касающиеся выдающейся супружеской четы, которых наверняка нет в филиале музея. Скажу без ложной скромности, но и в пору моей капитанской молодости, и в нынешние мои уже почтенные годы – всегда я отдавал себе отчет в том, с кем имею дело, чьим добрым отношением фортуна меня одарила. Как на духу признаюсь своему читателю: дружба с Родионом Константиновичем и Майей Михайловной – главная гордость моей жизни. Ну и как о таком не поделиться с миром? Что и делаю с превеликим удовольствием. И да поможет мне Господь Бог закончить этот труд…

Часть 1. Майя

Майя Михайловна, обладавшая исключительной памятью, любила вспоминать свое раннее детство. Реже вспоминала отрочество – сплошь трагическое, более того, серьезно ее травмировавшее. На этом, впрочем, мы еще обязательно остановимся. Пока же о другом. Кто читал ее первую книгу «Я, Майя Плисецкая…», тот наверняка обратил внимание на обилие потрясающих подробностей. Примечательно, что она не вела дневников в обычном их понимании. Однако, написав за первой книгой еще две книги воспоминаний, в каждой удивляла нас нюансами, деталями, штрихами, мелочами и тонкостями, более характерными для людей пишущих, а не танцующих. И объяснение этому до примитивизма простое: талантливый человек во всем талантлив. А Плисецкая была гениальной, что бы о ней ни говорили и ни писали как многочисленные поклонники, так и столь же значительный отряд ее не признающих. При этом те и другие не смогут отрицать главного: балерина Плисецкая – наиболее яркая звезда не только отечественного – мирового балета. Скажу даже больше: в определенном смысле Майя Михайловна как бы и закрыла тему классического балета на современном этапе, не просто достигнув в нем всех мыслимых и даже немыслимых высот, но и развив, продвинув его к таким горизонтам, до которых в обозримом будущем вряд ли кто из ее последователей дотянется. А становиться сегодня на пуанты и не быть последователем этой величайшей балерины всех времен и народов даже теоретически невозможно.

Проще говоря, Плисецкая побила раз и очень надолго (если не навсегда!) любые возможные балетные рекорды. Даже в очень солидные для балерины годы она с завидной регулярностью появлялась на самых престижных мировых сценах. И вовсе не потому, что ею двигало только неуемное творческое тщеславие, хотя она его была и не лишена. Просто ее везде и всюду люди хотели видеть. (Между прочим, еще в 65 лет, разогревшись как следует, Майя Михайловна спокойно делала шпагат, и я при этом не раз присутствовал!). За свои же активные годы пребывания на сцене она станцевала все, что в принципе можно было станцевать на балетной сцене. Плюс еще – все, что хотела. За вычетом «Жизели». И то не станцевала, потому что, как сама признавалась: «Что-то во мне противилось, сопротивлялось, спорило. Уж как-то не вышло. Хотя, наверное, если бы очень хотелось, я бы своего добилась, станцевала». Никто еще не повторил такого масштабного балетного подвига. И – не повторит. У Плисецкой единственной во всем подлунном мире были несколько собственных, только для нее поставленных, танцевальных спектаклей, и почти все они стали вещами классическими. История мирового балета подобных аналогов тоже не знает. Наконец, ни одна современная балерина, не говоря уже о танцовщицах прошлого, даже приблизиться не может к той непостижимой для человеческого воображения численности выступлений, которые были в активе Плисецкой и которые продолжали увеличиваться, поскольку она, как уже говорилось, вполне обоснованно выходила на сцену и в очень преклонных годах.

Книга рекордов Гиннесса в этом смысле может отдыхать, ибо уже никто в мире не сможет установить точную цифру сценических выступлений балерины. Теоретически подобный отсчет можно провести только по Большому театру, куда Плисецкая поступила после хореографического училища в 1943 году, да по мировым гастролям, которые начались у нее с 1947 года. А как быть с ее выступлениями, скажем, на фронтовых подмостках? Ведь доподлинно известно, что юная Майя танцевала для бойцов Красной армии еще в 1942 году. Вот документ – командировочное удостоверение: «Предъявитель сего Плисецкая М. М. командируется в действующую армию сроком с 5 мая 1942 года по 1 июля