Сталинский рейд - Сидор Артемьевич Ковпак

Ночная тьма помогла отряду, как говорится, проползти ужом между вражескими заслонами и пройти незамеченным буквально в нескольких десятках метров от хуторов и сел, занятых немцами. Впереди отряда шел партизан Коренев, который в этих местах провел большую часть своей жизни и прекрасно знал дорогу.

2 декабря. К середине дня мы отошли от Спащанского леса на добрых двадцать километров и остановились на дневку в хуторе Окоп. Догнавшие отряд разведчики рассказали, что на рассвете немцы обрушили на покинутый нами лагерь всю свою огневую мощь и с криками «Хайль Гитлер!» пошли в атаку на… пустые землянки.

Путь на север оказался свободным. Чтобы подтянуть к Спащанскому лесу почти три тысячи карателей, фашистское командование вынуждено было уменьшить гарнизоны в райцентрах.

5 декабря. Третий день продвигаемся в направлении Хинельских лесов. При подходе к селу Ястребщине Эсманского района местные полицаи попытались оказать сопротивление, но наша разведка их быстро уничтожила.

В селе Коренок комиссар Руднев провел собрание колхозников, на котором присутствовало свыше двухсот человек. Семен Васильевич рассказал о том, что советский народ активно поднимается на борьбу с оккупантами и что коренокчанам нужно также саботировать и срывать выполнение приказов фашистов. После собрания партизаны срубили установленную оккупантами в центре села виселицу.

6 декабря. Остановились в селе Хвощевке. Оно находится на опушке Хинельских лесов к югу от хутора Михайловский. Хинельские леса представляют собой как бы южную оконечность Брянских лесов. Тянутся они широкой полосой от Новгород-Северского к Севску, далее большими перелесками на север, северо-запад и северо-восток. Места эти для стоянки отряда особенно выгодны тем, что, во-первых, мы не отрывались от своих районов, могли постоянно поддерживать с ними связь, имея возможность в любое время туда вернуться, во-вторых, обеспечивался надежный тыл – Хинельские и Брянские леса. К тому же хорошей базой для отряда в Хинельских лесах могут служить лесокомбинат и его поселок, расположенные в тридцать пятом квадрате лесного массива.

7 декабря. С целью разведки местности в тридцать пятый квадрат посылалась небольшая группа партизан во главе с Дедом Морозом. Вернувшись, Алексей Ильич рассказал, что в поселке лесокомбината проживают какие-то странные люди. Они выдают себя за сапожников. Но это, очевидно, липа. К незнакомым относятся с большим подозрением. Нам не поверили, что мы партизаны.

На краю поселка Алексей Ильич обнаружил пустые недавно построенные землянки. «Сапожники» говорили, что в них раньше находились партизаны, но они куда-то ушли. В одном из домов нашим разведчикам показалась подозрительной дверь, ведущая в чулан. Потребовали ее открыть, но хозяйка долго упиралась, говоря, что там никого нет.

Алексей Ильич распахнул дверь и очутился лицом к лицу с неизвестным человеком, изрядно обросшим. В руке незнакомца блеснула вороненая сталь пистолета. Но властный окрик «Свои, не стреляй!» предотвратил несчастье. Начались переговоры. Долго прощупывали друг друга. В конце концов нашли общий язык. Незнакомцем оказался командир Севского партизанского отряда Хохлов. Отряд он распустил, и люди разошлись по домам. «В здешних краях, – шутил Алексей Ильич, – взяла верх «тактика сохранения сил».

8 декабря. Утром Путивльский объединенный отряд построился в походную колонну и, соблюдая все меры предосторожности, двинулся к лесокомбинату. Заняв поселок, мы собрали «сапожников». Все они оказались бойцами и командирами Красной Армии. Настроение у них крайне подавленное. Воины поодиночке и группами выходили из окружения, пробирались к фронту, но помешали сильные морозы. Вот и застряли в относительно безопасном месте, каким явился лесокомбинат, расположенный среди дремучего леса. О положении на фронтах и что делать дальше они не знали.

Со слезами на глазах слушали они наши рассказы о героическом сопротивлении Красной Армии, о битвах под Москвой.

9 декабря. В поселке и его окрестностях мы обнаружили немецкие продовольственные склады, где находилось 25 тонн зерна. На конеферме было 40 лошадей с упряжью и санями. 20 тонн зерна раздали населению, остальное взяли для нужд отряда.

С приходом отряда настроение у жителей поселка да и у «сапожников» заметно поднялось. В штаб приходят местные коммунисты. Командиру Севского отряда Хохлову и двум его товарищам Пронину и Астахову поручили в течение двух дней собрать в поселке комбината местный партизанский отряд.

10 декабря. Поздно вечером в штаб явилась оперативная группа Кочемазова, которая еще перед боем в Спащанском лесу была послана в Конотопский район для проведения глубокой разведки и взрыва мостов. Все эти дни мы ничего не знали о них, много волновались, думали, что больше не придется увидеть боевых друзей. Но хлопцы пришли.

Кочемазов и его товарищи подробно доложили о своем походе. В Копотопском районе они обосновались в лесу возле села Козацкого. Совершили несколько диверсий. В одной из подбитых немецких машин нашли солдатский ранец. В нем были «Коммунистический манифест» на немецком и русском языках, вырезки из «Правды» и новая красивая трубка, которую партизаны торжественно преподнесли мне, как одному из самых заядлых курильщиков. Хозяином ранца, видимо, был немецкий коммунист.

Весть о бое 1 декабря и выходе нашего отряда из Спащанского леса принесли конотопской группе наши связные – разведчики Петр Соколовский и Александр Ленкин. Командир группы Василий Порфирьевич Кочемазов и политрук Федор Ермолаевич Канавец решили догнать отряд. Взяв продовольствие и боеприпасы, на четырех санях они двинулись в путь. На второй день, на рассвете, подошли к хутору Ретик, расположенному в лесу в десяти километрах от Кролевца.

Длительный переход и страшный мороз изрядно утомили бойцов. Маленький лесной хуторок, состоящий примерно дворов из тридцати, манил к себе. Шесть человек с лошадьми остались на опушке, а Канавец и Ленкин подошли к крайней хате. Постучались. Хозяева открыли дверь, встретили приветливо. Впечатление у хлопцев создалось такое, что здесь можно будет хорошо обогреться и отдохнуть. Дали знак остальным. Хозяин с бегающими глазками, на вид угрюмый, проворно и суетливо размещал гостей. Вскоре жена подала пищу и куда-то исчезла.

Сытный завтрак, тепло и домашний уют разморили людей. Все заснули. Не спалось одному Бойко. Подойдя случайно к окну, он увидел, что хату окружают какие-то вооруженные люди. Один из них, очевидно старший, судя по его повелительным жестам, подошел к двери. Разбуженные Бойко партизаны встали с автоматами возле окон, а Канавец с гранатой в руке распахнул входную дверь. Стоящий на крыльце вооруженный человек не успел и глазом моргнуть, как оказался втянутым в хату. Начался допрос. Незнакомец утверждал, что они вышли из окружения, организовались в отряд, установили связь с кролевецким подпольем. Но все подпольщики недавно были арестованы и расстреляны немцами. В подтверждение своих слов он назвал