Сталинский рейд - Сидор Артемьевич Ковпак

Канавец и Кочемазов знали о несчастье, постигшем кролевецких товарищей, и потому рассказ незнакомца показался им правдоподобным. Ему поверили и велели выйти на крыльцо, чтобы позвать своих людей. По одному они заходили в хату. Партизаны на всякий случай обезоружили их. После недолгой мирной беседы предложили им вместе догонять Путивльский отряд. Те охотно согласились. Нужно было раздобыть лошадей. Обратились к ретикским колхозникам, которые согласились дать две упряжки и попросили пойти выбрать коней на конюшне. Колхозный конюх, выводя из стойла гнедого мерина, тихо спросил у Канавца:

– Так вы кто же будете: партизаны или господа полицейские?

– Что ты, батя, разве не видишь красных звезд на шапках?

– Звезды-то звездами, да только чудно получается… Называете себя партизанами, а дружбу заводите с самим начальником кролевецкой полиции… Даже ехать вместе куда-то собираетесь…

Мигом выскочили партизаны во двор, но уже было поздно: полицаев и след простыл.

Случай с конотопцами, которые так легко доверились леснику и его «друзьям», был хорошей наукой для всего личного состава отряда. Он наглядно показывал, насколько трусливы, ничтожны и в то же время коварны изменники Родины, продавшие свою честь и совесть фашистам. Позже выяснилось, что немцы заподозрили своих подручных в сговоре с партизанами и расстреляли их.

12 декабря. Отдан приказ о приведении к присяге всех бойцов и командиров отряда. К этому мы готовились давно. Писали ее коллективно, обдумывая каждое слово. Принятие присяги явилось очень большим событием в жизни отряда: оно вселило в сердца людей безграничную веру в победу нашего правого дела, в то, что фашизм будет разбит, что невозможно победить свободный советский народ. И это событие было важным не столько для людей нашего отряда, уже закаленного в боях, сколько для местных жителей и севских партизан. Ведь мы обязаны были поднять их на активную борьбу с врагом, а наш отряд для них должен быть примером самоотверженной борьбы в тяжелых условиях оккупации, строгой воинской дисциплины. Ровно в 12 часов дня у штаба выстроился весь личный состав Путивльского объединенного отряда в полном вооружении.

Хозяйственный двор лесничества со всех сторон окружен вековыми соснами, поднявшими свои заснеженные зеленые кроны далеко ввысь. Они особенно отчетливо выделяются на фоне бирюзового безоблачного неба. А рядом темно-зеленые ели с белыми хлопьями на ветках, Одноэтажные бревенчатые домики по окна занесены снегом. Снег кругом – на деревьях, кустарниках и дорогах. Ослепительная белизна подчеркивает чарующую прелесть картины русской зимы в лесу.

У штаба, на вытоптанной небольшой площадке, поставили стол, накрыли его красным полотнищем. Шагах в десяти – стройные ряды партизан. Одеты они по-разному: в красноармейских буденовках, крестьянских треухах, ватниках и шинелях, гражданских пальто. На ногах сапоги, ботинки, валенки… Но все выбриты, подтянуты, снаряжение подогнано, равнение рядов безукоризненное. Лица строгие, торжественные. Смотришь на них и как-то не замечаешь разношерстности партизанского обмундирования. В строю весь личный состав, даже раненный в последнем спащанском бою путивльский связист Петр Горбовцов, и тот стоит, слегка опираясь на плечо друга.

Несколько поодаль группы местных жителей – старики и женщины с детьми. Между семьями рабочих лесокомбината мелькают сутулящиеся фигуры «сапожников», бородатых, угрюмых. Старики степенно беседуют между собой. Вездесущие ребятишки заняли «господствующие высоты» – заборы, деревья. «Сапожники» усиленно курят толстые самокрутки из вонючего самосада.

Раздалась команда начальника штаба Базимы:

– Смирно! Равнение на знамя!

Знаменосцы пронесли перед строем боевое знамя отряда и остановились у стола.

Я обратился к бойцам и командирам с небольшой речью. Говоря об итогах трехмесячной борьбы с врагом, напомнил им о том, что когда мы уходили в партизаны, то каждый из нас поклялся биться с оккупантами до полной победы. Сегодня же мы должны поклясться здесь, перед строем своих товарищей, под развернутым знаменем, на верность матери-Родине, на верность идеям великой партии большевиков. Я первым прочел текст присяги. Вот он:

«Я, партизан Союза Советских Социалистических Республик, добровольно вступаю в партизанский отряд и торжественно клянусь перед всем советским народом, перед партией и правительством, что буду бороться за освобождение нашего народа от ига фашизма до полного его уничтожения. Я клянусь не щадить своей крови, а если нужно, то и жизни в борьбе с фашистами. Я клянусь всеми своими силами и средствами бороться с изменниками Родины, сам избегать трусости и удерживать товарищей. Если по какому-либо злому умыслу я отступлю от своей клятвы, пусть покарает меня рука моих же товарищей».

После меня с краткой речью выступил Руднев. Он призывал партизан на борьбу за свободу и независимость нашей Советской Родины.

Вслед за Рудневым присягали по старшинству все командиры и бойцы отряда. Принятие присяги, торжественность момента, как мы и рассчитывали, произвели огромное впечатление на присутствующих. А народу собралось много. Кроме населения поселка лесокомбината на церемонии были и севские партизаны.

Спустя несколько часов я проходил по поселку. Решил зайти в дом, где жили «сапожники». Их было человек пятнадцать. Спрашиваю:

– Ну как дела? Не возьметесь ли вы шить сапоги для нашего отряда?

– Нет! – в один голос ответили они. – Довольно «сапожничать», воевать надо.

Вечером в штабе состоялось первое собрание коммунистов, на котором официально была создана партийная организация. Секретарем партийного бюро избрали Якова Григорьевича Панина, человека весьма скромного и рассудительного. В прошлом он каменщик. В годы пятилеток работал на многих стройках. Потом был выдвинут сначала на профсоюзную, а затем на партийную работу. В состав бюро вошли Коренев и Юхновец.

14 декабря. Наша разведка и оперативные группы вот уже три дня подряд изучают новый район Хинельских лесов. Важно было выяснить, где располагается враг, сколько его, какими дорогами в случае необходимости можно перейти в Брянские леса. В этих лесах, судя по отрывочным данным разведки, есть небольшие группы партизан, но все это необходимо еще раз проверить. В глубокую разведку к Брянским лесам послали членов партбюро, самых опытных и уважаемых товарищей – Коренева и Юхновца.

Было установлено, что в зоне Хинельских лесов подразделения немецких войск находятся только в райцентрах. В некоторых крупных селах стоят небольшие полицейские гарнизоны во главе с двумя-тремя гитлеровцами.

16 декабря. Точные сведения, собранные разведкой, позволили провести ряд операций по очистке сел Севского района от немецких фашистов. По разработанному штабом плану оперативные группы разгромили осиные гнезда врага и его приспешников в селах Лемешовке, Слепухине, Витичи, Высоком, Рыбнице.

Захвачено много оружия, боеприпасов, лошадей, обмундирования и продовольствия. Часть продуктов раздали населению. На паровой мельнице лесокомбината организовали помол зерна, а в пекарне – круглосуточную выпечку хлеба и заготовку сухарей.

17 декабря. Весть о разгроме вражеских гарнизонов