Редактор. Закулисье успеха и революция в книжном мире - Сара Б. Франклин
Стерлинг Лорд поприветствовал Джудит и провел ее в небольшой кабинет, в котором представил редактору Ричарду Эвану Джонсу по прозвищу Дик. Это был статный, широкоплечий мужчина крепкого телосложения с темными волосами и пронзительным взглядом голубых глаз. Он пожал Джудит руку и предложил ей сесть.
Она протянула Дику «Силос» и принялась молча ждать, пока он листал страницы. Впоследствии она сказала мне, что с удивлением увидела, как внимательно он его читает. Она нервно смотрела на стену. За столом Дика были прикреплены кнопками фотографии двух девочек. Дик отвлекся, поднял взгляд, ухмыльнулся и спросил: «Вы ведь умеете печатать?» Джудит помешкала: на самом деле она не умела, во всяком случае не быстро и не качественно, и она не умела печатать под диктовку. Но ей очень нужна была работа. «Да, конечно», – с легкостью солгала она. Дик захлопнул журнал и велел ей для начала прийти в пятницу, на следующий день, в девять утра[225]. Он сказал, что работы у них хватает.
Когда на следующее утро Джудит прибыла в Weekend, его сотрудники уже склонились над своими столами, зажав в зубах сигареты и яростно барабаня по клавишам печатных машинок. Дик не спеша представил девушку серьезным молодым людям в офисе. Там собрались выдающиеся таланты: журналисты Энди Руни и брат Дика, Расс Джонс, а также фотографы Ганс Губман и Тони Ваккаро. Дик объяснил Джудит устройство журнала и многочисленные задания, которые ей предстояло выполнять. В нем была неподдельная теплота, которая вызывала в Джудит желание угождать ему. Она думала о нем тем вечером, гуляя с Пьером, и на следующий день за обедом с Полом, после того как провела утро в офисе: в Weekend все работали по субботам[226]. Воскресенье тянулось бесконечно долго – Джудит не терпелось снова быть рядом с Диком Джонсом.
В понедельник утром Дик установил у себя в кабинете небольшой стол для Джудит. Она совершала телефонные звонки и занималась корректурой рекламных постеров, пытаясь не показывать своих никудышных навыков печатания. «Я ждала, пока он уйдет, чтобы исправить ошибки и начать заново», – смеясь, рассказывала мне Джудит. В тот день Дик пригласил ее на обед[227].
В небольшом бистро в переулке он заказал вино. Они просмотрели меню, и Дик спросил у официанта о boudin blanc. Тот описал блюдо как колбаски, начиненные сливками и черными трюфелями, которые обычно готовят на Рождество. Дик заказал порцию на двоих. «, который интересуется едой! Да еще и находит всякие ресторанчики и задает вопросы на ломаном французском», – рассказывала мне Джудит. Она была впечатлена.[228] Мужчина
Дик оказался разговорчив. За обедом он рассказал Джудит о своем детстве в семье сотрудников газет из среднего класса в Миннесоте[229]. Оба его родителя работали. Его отец Льюис был замкнутым и серьезным. Его мать Элизабет в детстве переболела полиомиелитом, но не позволяла этому замедлять ее темп. Она была бесконечно трудолюбивой, как в редакции, так и дома. Газеты были для Джонсов не просто работой, но стилем жизни. Дик рос под беспрестанные требования графика еженедельных публикаций. Он гонялся за историями, продавал рекламу и занимался набором текстов. Он также доставлял газеты, даже в лютые зимние морозы Миннесоты. По вечерам каждый четверг Дик и его младшие братья и сестра работали допоздна, чтобы сдать в печать свежий выпуск.
Дик поведал Джудит, что, когда в 1929 году произошел биржевой крах, он потерял свои скудные сбережения, а с ними – и надежду на учебу в колледже. Поэтому он занялся тем, что знал лучше всего. «Он был прирожденным журналистом и обожал задавать вопросы», – говорила мне Джудит. Но для Дика пытливость была не только профессиональным навыком. Джудит быстро осознала, что, лишившись с трудом заработанных денег, он «был намерен выучиться самостоятельно». Дик учился на практике и стремился трудиться в два раза больше, чтобы проявить себя. Джудит его открытость, любознательность и практический подход к работе казались необычайно искренними и очаровательными. «Я и без того не любила, когда кто-то заострял внимание на социальном классе, – призналась она мне. – А он так никогда не делал».
Дик рассказал Джудит о том, как они с братьями служили в армии во время войны. Самолет его брата Мака сбили в ходе битвы, и он погиб. Дик также рассказал о своей жене Барбаре и их дочерях Памеле и Бронвин. Пока семья жила в Германии, Барбара закрутила роман с коллегой мужа, Джоном Шарником. Она бросила Дика и увезла девочек обратно в Штаты. Джудит поняла, что на фотографиях в кабинете были дочери Дика и Барбары. По его лицу она видела, что их отсутствие причиняет ему боль. Пока они разговаривали и ели, в мире не было никого, кроме них. Вскоре Джудит влюбилась.
Отношения Дика и Джудит развивались быстро. Она поняла, что с Пьером «их разделяла целая пропасть». Его внимание никогда не было посвящено ей одной. «У него всегда было по три женщины на примете, – сказала она мне. – Иногда он звонил им, когда я находилась у него в квартире». Джудит была необходима преданность. «Я хотела найти хорошего мужчину, которого бы я по-настоящему любила и уважала». Все это она нашла в Дике.
Как она писала Саре Мур, он был «любопытным человеком. У него такой большой врожденный интеллект, превосходно ясный и живой ум. <…> Что я ценю в нем превыше всего, так это теплоту, человечность и заботливость»[230]. Еще она видела, что ему не хватает уверенности в себе и что он «тоже иногда страдает от ощущения провала – отчасти из-за своего первого брака, отчасти из-за нехватки легкости в общении с дерзкими и успешными людьми». Эти качества немного расстраивали ее, но в основном вызывали в ней нежность и симпатию. «Я просто хотела провести свою жизнь с этим человеком! Я очень быстро это ощутила», – призналась мне Джудит, все еще сияя при этих словах спустя много лет.
Вскоре Джудит и Дик были постоянно вместе, как на работе, так и вне ее. Но они больше не разделяли один кабинет. Почти сразу после того, как Джудит начала работать в Weekend, у журнала
