В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин
Говоря о НАТО, совершу небольшой исторический экскурс.
Та стадия наших отношений с Северо-Атлантическим союзом, которая началась после установления с ним контактов во время перестройки, продолжилась под знаком спонтанных заходов российской внешнеполитической команды.
В декабре 1991 г. Ельцин в присутствии Шапошникова, тогда еще министра обороны в союзном правительстве Горбачева, заявил госсекретарю США Бейкеру, что он намерен в будущем соединить вооруженные силы СНГ с силами НАТО[141].
Вскоре после этого правительство Ельцина, не всеми государствами еще признанное, обратилось с посланием к Совету северо-атлантического сотрудничества, органу, созданному для налаживания отношений с бывшими неприятелями. В нем говорилось, что Россия рассматривает вопрос о вступлении в НАТО. Через несколько дней российский МИД уточнил, что в ключевой фразе по технической причине было пропущено слово «не». Смысл послания менялся на противоположный: Россия не рассматривает вопрос о вступлении в Северо-Атлантический союз.
Затем последовало предложение Ельцина американской стороне (1992) заключить договор о союзе. Президент Буш, вернее, его советники с порога отклонили российское обращение.
Та же судьба постигла в 1993 г. тогда еще вице-президента А. Руцкого, который предложил вступление России в политические, но не военные структуры НАТО.
Обращения России были из разряда мало продуманных, если не наивных, продиктованных, помимо всего прочего, на первых порах желанием отмежеваться от союзного Центра. Но двигало ими искреннее стремление тогдашнего руководства как можно скорее интегрироваться в западные структуры, включая НАТО. Как мы видели, бывший госсекретарь США Бейкер сегодня сожалеет, что добрая воля осталась без ответа. Какую-то форму участия, которая воспрепятствовала бы последовавшему негативному развитию отношений Россия–США (НАТО) или затормозила бы его, найти было можно.
То, что Россию не рассматривают в качестве равноправного партнера, стало вскоре окончательно ясно. Президент США Билл Клинтон, ничего не сказав «другу Борису», дал согласие на просьбу о вступлении в НАТО «Вишеградской группы»: Польши, Чехии и Венгрии. Западноевропейские страны поначалу не испытывали энтузиазма по поводу расширения НАТО за счет «новых демократий» Центрально-Восточной Европы.
Забегая вперед, скажу, что в начале 1995 г. конфиденты госсекретаря по иностранным делам Великобритании Дугласа Хэрда рассказывали мне, послу в Лондоне, что его аргументом было то, что Европа не должна повторять ошибки прошлого. Имеется в виду история накануне Второй мировой войны, когда были предоставлены гарантии безопасности, которые не смогли быть выполнены. Добавлялось, что если в НАТО войдут прибалтийские республики, то нет уверенности, что альянс, в случае нападения России, вступится за них. В мае 1995 г. Хэрд говорил мне: «Англия никак не настроена форсировать события. Движение на Восток, видимо, будет, но движение медленное». «За американцев, – добавил Хэрд, – мы ручаться не можем, неизвестно, какой стих на них найдет».
Британии явно пришлось сделать подвижку в позиции по расширению НАТО под давлением США.
Вскоре тот же Хэрд стал говорить мне: «НАТО изменится, но не исчезнет; глупо, чтобы американские войска уходили из Европы. Нет определенной угрозы, но она может материализоваться, живем в опасном мире. Инстинктивно не хотим отказываться от успешной организации коллективной безопасности».
Как обычно, за внешней политикой стояла внутренняя: Клинтон дал отмашку на вступление в НАТО восточноевропейских стран, рассчитывая на голоса выходцев оттуда, а их в США насчитывалось более 20 миллионов. Ему придумали броский лозунг на выборах: «Буш объединил Германию, Клинтон – Европу».
Отмечу, не все в США были в восторге от планов Клинтона. Общепризнанный авторитет американской дипломатии Джордж Кеннан назвал в 1998 г. решение Сената, одобрившего первый раунд расширения НАТО, «трагической ошибкой». Слово «трагический» оказалось на дистанции лет вещим, достаточно вспомнить Грузию 2008 г. и Украину 2014-го. А дальше-то вообще кошмар.
После того как США навязали расширение, западные европейцы стали искать аргументы в оправдание «похода на Восток». Один из них – убрать «зону турбулентности». Это пространство, дескать, постоянно оспаривали между собой Германия и Россия, следовательно, нужно вывести центрально европейские государства из-под такого соперничества. Вместе с тем признавали, что в течение примерно двадцати лет ни Россия, ни Германия не смогут покушаться на эти государства. И все-таки следует брать их под крылышко Запада. Это может сделать либо Европейский союз, либо НАТО. Европейский союз – слишком дорого, потому что там потребуется менять целый ряд политик, уже устоявшихся (сельскохозяйственной, налоговой и т.д.). Считающие деньги европейцы решили, что для них это накладно, значит, остается НАТО. Каких-либо новых механизмов изобретать не стали, взяли старый, доставшийся в наследство от холодной войны и потому в наших глазах одиозный. После испытательного срока большая часть новых членов НАТО была принята и в ЕС.
В отношении России действовала, как я упомянул, формула «сотрудничество, но не участие». Или, если хотите: «не участие, но сотрудничество». Нас уверяли, что приближение НАТО к российским рубежам не должно волновать нас, что угрозы со стороны НАТО нет. В конце концов дело дошло до «красной линии» – Грузии и Украины.
Наше противодействие расширению НАТО результата не дало, подкрепить его реальными контрмерами Россия оказалась не в состоянии. Да и само это противодействие было сбивчивым. В августе 1993 г. после визита Ельцина в Варшаву принимается заявление, из которого явствует, что вступление Польши в НАТО не противоречит интересам России, а в следующем месяце от этого согласия отказываемся.
К тому же в российской политике преобладал американоцентризм. Видимо, считали, что важнее всего договориться с американским президентом. Но времена двух сверхдержав прошли. В странах бывших союзников (а при очередной волне расширения – части бывшего СССР) преобладала эйфория высвобождения от нашего, точнее будет сказать, брежневского наследия. То, что процесс их освобождения был инициирован перестройкой Горбачева, а выход из СССР сверхактивно поддержан Ельциным, быстро забыли. А ведь еще советскому руководству почти все эти новые государства давали заверения в строительстве дружественных отношений с нашей страной, подчеркивалось, что они не будут стремиться в НАТО, не примут на свои территории военные базы[142].
Помню, в 1996 г. я предлагал Примакову, только что возглавившему МИД, «неординарную» идею: попробовать получить от США за наше согласие на прием в НАТО «Вишеградской группы» сколько-то миллиардов долларов. Что-то вроде плана Маршалла. Евгений Максимович задумался, потом сказал: «Не дадут».
Со временем было налажено достаточно полезное сотрудничество с Альянсом. Лично Ельцину, которого США продолжали поддерживать (по крайней мере до российского дефолта 1998 г.), предназначался особый приз – принятие России в клуб «семерки», ставший
