Дочь короля - Обри Давид-Шапи
Безумная война, последний из трех мятежей принцев против королевской власти в XV веке, сотрясала королевство и его бретонские, фламандские и южные окраины на протяжении почти четырех лет.
Первый этап войны начался в январе 1485 года, с битвы при Вернёе, и завершился поражением лигеров при Божанси в сентябре того же года. Людовик Орлеанский и его союзники были вынуждены капитулировать перед королевской армией. В результате граф де Дюнуа, один из лидеров лиги, был сослан в Асти, но герцог Орлеанский получил определенное снисхождение, поскольку адмирал де Гравиль и маршал де Жье пытались спасти его от унижения, рассчитывая заручиться его поддержкой в будущем. Но эта надежда оказалась тщетной.
В 1487 году король, по совету де Гравиля и, прежде всего, своей сестры Анны, решил перенести боевые действия в Гиень на земли сеньора Оде д'Эди, чтобы разгромить и этого мятежника. Идея оказалась мудрой и предприятие увенчалось успехом, могущественному гасконскому барону не удалось объединить свои силы с герцогами Орлеанским и Бретонским.
На севере королевская армия вошла во Фландрию, а затем и в Бретань, где её ждали сражения иного масштаба. Здесь на сцену официально вышли два иностранных государя, ставшие настоящей опорой мятежа: герцог Максимилиан Австрийский, давний враг Франции, который ещё в ноябре 1484 года заявил о своей оппозиции к супругам де Божё и Карлу VIII, и герцог Франциск II Бретонский, ближний кузен Людовика II Орлеанского, Дюнуа и Карла Ангулемского по своей матери Маргарите Орлеанской.
Королевству пришлось вести войну как внутри страны, так и на своих границах. Максимилиан через своих послов пытался разжечь ненависть к Франции в Бретани и Англии, где он подстрекал Ричарда III заявить претензии на французскую корону, а также в Испании, где советовал королю Арагона захватить графства Руссильон и Сердань. Таким образом, южные границы Франции оказались под угрозой со стороны Фердинанда II.
Эти последовательные или чередующиеся войны королевские войска выигрывали одну за другой: в 1486 году Максимилиан был вынужден прекратить борьбу после дезертирства своего союзника, герцога Бурбонского, которого удалось примирить с супругами де Божё. Кроме того, после решительной победы 28 июля королевской армии при Сент-Обен-дю-Кормье, 20 августа 1488 года, Франциск II Бретонский был вынужден подписать Саблейский мир, известный также как Фруктовый договор,
Это поражение значительно пошатнуло оппозицию, лишив её главных лидеров, попавших в плен. Выйдя из войны победителями, Анна и Пьер навязали Бретани бескомпромиссный мир, особенно в том, что касалось брака наследницы Франциска II, Анны Бретонской, который теперь мог быть заключен только с одобрения короля Франции. Теоретически этот пункт позволял исключить любые неуместные альянсы, не отвечающие интересам королевства.
В 1488 году на сторону королевской партии перебежали многие из бывших противников. Хотя война не была закончена, в королевстве установилось перемирие, поскольку партия принцев пыталась оправиться от поражений 1488 года. 4 сентября 1491 года, навязанный королем, мир в Ла-Флеш официально положил конец конфликту, разделив герцогов Бурбонского и Орлеанского и заставив их по очереди принести присягу верности.
Анна, как цель замыслов принцев
На протяжении всей этой Безумной войны принцесса Анна занимала в замыслах мятежных принцев совершенно особое место. Было ли это признаком зависти к её положению в королевстве или причиной тому был её пол? Автор книги Старшая дочь фортуны (L'Ainsnée fille de fortune) объясняет эту ситуацию ревностью принцев, "завидующих тому, что она управляет королевством"[64]. Очень быстро вопрос о месте принцессы во главе королевства и рядом с королем стал одной из главных забот мятежников. По справедливому выражению Алена Бушара, супруги де Божё "полностью контролировала молодого короля, от имени которого они вели все дела королевства"[65]. Чем больше времени проходило, тем больше Анна, обладавшая желанной для принцев властью, становилась объектом их ненависти.
Заключаемые альянсы отражали стремление принцев отстранить от власти именно её. Близкий друг герцога Франциска II Бретонского бесцеремонно заявил:
Герцог [Орлеанский], с помощью графа де Дюнуа, старался отстранить упомянутую даму [де Божё] от опеки над королем и управления королевством, поэтому было решено сместить упомянутую даму и отправить её управлять своим домашним хозяйством в Жьен[66].
Таким образом, противники Анны надеялись, отправить принцессу в её графство Жьен, чтобы управлять не своим домашним хозяйством в современном понимании этого термина, а своими сеньориальными владениями. Целью мятежников было заполучить в свои руки короля, чего можно было добиться, только устранив его сестру. Принцы решили "объединить усилия", чтобы "лишить её власти" и "изгнать от двора"[67]. Её боялись и с ней боролись, потому что власть была сосредоточена именно в её руках. Принцы даже пытались организовать на неё покушение, если верить Ланде, секретарю Франциска II Бретонского, который несколько лет спустя заявил, что многие хотели её смерти.
Боевые действия сочетались с нападками на принцессу в виде обличительных писем. Герцог Орлеанский начал эту эпистолярную войну в начале 1485 года. В течение нескольких дней он отправил открытое письмо королю Карлу VIII, другое — во все добрые города королевства и поручил своему канцлеру Дени Ле Мерсье[68] зачитать свой манифест в Парижском Парламенте. Затем Людовик открыто заявил о своём восстании против власти, которую осуществляли супруги де Божё, потребовав, чтобы король немедленно отправился в Париж и освободился от власти и подчинения, которые имела над ним его сестра. Впервые герцог Орлеанский напал лично на Анну, заявив, что именно она, попирая решения Генеральных Штатов и нарушая законы, является источником всех бед королевства. Он также обвинил принцессу в том, что она захватила контроль над финансами королевства и теперь осыпает своих людей пенсиями и пособиями, только увеличившими бремя налогов на народ. Людовик считал, что Анна силой удерживает брата при себе, и, что король стал жертвой узурпации, от которой он страдает так же, как его подданные и принцы, его верные и законные советники, главным из которых, естественно, был сам герцог Орлеанский. По его мнению власть принцессы являлась тиранией, поскольку она отстранила всех "камергеров [короля], которые были даны ему покойными отцом и матерью"[69]. Людовик считал, что этих аргументов вполне достаточно, чтобы взяться за оружие и свергнуть тираническую власти.
Почему же все эти обвинения обрушились именно на Анну, а не на Пьера, который правил вместе с ней? Несомненно, потому, что как женщина она считалась менее годной для осуществления власти, но возможно, ещё и потому, что именно принцесса реально держала в руках бразды правления королевством. Это объяснят, почему Людовик видел в ней своего главного противника. В письмах и речах герцога подчеркивается главная проблема — отсутствие власти у короля, который стал
