Головастик из инкубатора. Когда-то я дал слово пацана: рассказать всю правду о детском доме - Олег Андреевич Сукаченко
В качестве примера могу привести случай с моим одноклассником Сергеем Котовым. Это был как раз тот единственный во всем интернате парень, которого в возрасте десяти лет, кажется, попытались осчастливить усыновлением, но закончилась вся эта авантюра для приемных родителей очень плохо. Причем, поначалу ничто не предвещало фиаско.
Усыновители выбрали Сергея, как это обычно бывает в таких душещипательных историях, по наспех сварганенным фотографиям, после чего принялись потихоньку окучивать его на предмет сыновней любви к совершенно посторонним дяде и тете. То конфет шоколадных подвезут вечно голодному детдомовцу, то в зоопарк утащат, подивиться на обезьян в клетке.
В общем, через какое-то время Котов, подкупленный столь щедрыми подношениями, согласился стать членом новой для себя семьи, превратив ее из бездетной, во вполне себе полноценную ячейку социалистического общества. И все бы было, наверное, хорошо, если бы скромный по виду мальчик не запал на красивые часы, замеченные им на руке отца семейства. Коварный план в дурной голове детдомовца сложился молниеносно!
Дождавшись, когда новоявленный папаша заснет, оставив часы на прикроватной тумбочке, Сергей схватил вожделенных «секундантов времени», и шмыгнул с ними за дверь так и не ставшего родным ему дома! Одним словом, не успели мы по Котову соскучиться, как он уже прискакал обратно. Да еще не один, а с часами. «Ловко ты усыновился! – восхищенно галдели детдомовцы. – Вот бы и нам тоже грабануть какую-нибудь приемную семейку!».
Когда воспиталки спросили потом у Сергея, нахрена он обворовал своих благодетелей, тот ответил: «А что мне еще оставалось делать? Я всегда хотел иметь часы, которых у меня никогда не было. Это же так зыкинско – поднимать руку и узнавать, сколько там натикало! Вот и подрезал «котлы» при первом же удобном случае!». Логика, конечно, железная.
Хотя на самом деле, я думаю, причина здесь крылась совершенно в другом. Котов просто не захотел покидать привычные уже ему стены интерната, а украденные часы были лишь предлогом для того, чтобы отбить у приемных родителей всякую охоту к его, Сергея, усыновлению. Он предпочел бедный свой детский дом с веселыми друзьями-товарищами сытой жизни в скучной приемной семье.
Понятно, что сей неприятный инцидент сильно охладил благотворительный пыл потенциальных усыновителей. «Это что же получается, – вероятно, думали они, – сегодня он умыкнул у нас часы, а завтра подрежет еще что-нибудь?! Видно, все-таки неблагополучные родительские гены дают о себе знать. Сколько волка не корми, а он все равно в лес смотрит!».
Кстати, не очень-то вспоминали о детдомовцах и их биологические родители. Разумеется, многие сироты хотели бы, чтобы горячо любимые ими мамы и папы перестали, наконец, пить и, восстановившись в правах, забрали их из детского дома. Но я ни разу не видел за все восемь лет, чтобы кому-то так повезло. Наш интернат в этом смысле был воистину гиблым местом – кто хоть раз сюда попадал, больше уже в нормальную жизнь не возвращался…
Вместо усыновителей и родителей к нам, в советский инкубатор по выведению маленьких, желторотых цыплят и юрких, стремительных головастиков, обычно приезжали шефы. Меня всегда забавляло то, как они со своими традиционно опечаленными глазами на мокром месте пытались всячески заигрывать и сюсюкать с детдомовцами. Нашли, блин, кого жалеть! Да эти «бедные сиротки» – те еще пройдохи! И, тем не менее, сердобольные шефы пытались организовать для нас хоть какую-то культурную программу и разнообразить наш нехитрый досуг.
Помню, как однажды нас водили даже на легендарный спектакль «Лебединое озеро» в Большой театр! Но там случилось непредвиденное происшествие, до глубины души возмутившее сопровождавших нас воспитательниц. Все дело в том, что, придя в этот прославленный храм искусства, мы вместо того, чтобы напитаться прекрасным зрелищем и насладиться божественными звуками, умудрились нагло заснуть, беззастенчиво развалившись на роскошных сиденьях театра. Потрясенные такой черной неблагодарностью воспиталки пытались, конечно, разбудить нас, но мы только шумно похрапывали в ответ, никак не реагируя на их увещевания.
Возможно, столь досадного казуса удалось бы избежать, если бы нас посадили поближе к сцене – я бы и сам был не прочь заглянуть под пачки балеринам, но детдомовцев, к сожалению, загнали на галерку, где были расположены самые дешевые места и откуда разглядеть лебедей (или как мы их по простоте своей душевной обозвали – «блядей в белых тапочках») не было никаких шансов! Вот и пришлось нам отсыпаться в театре под бессмертную музыку Чайковского.
Воспитательницы потом еще долго не могли успокоиться. «Подумать только, – возмущались они, – люди мечтают хоть раз в жизни попасть в Большой театр, давят друг дружку в очередях за билетами, а эти дауны беспардонно развалились на креслах, и спят! Ни стыда, ни совести у вас нет!». Да, нехорошо получилось, конечно. Но кто же знал, что нас так немилосердно лишат прекрасного зрелища полуобнаженных балерин, посадив у черта на куличках? Мы, может, потому и заснули, что хотели увидеть роскошных танцовщиц во всей их будоражащей красоте если не наяву, то хотя бы во сне…
Мне вспоминается еще один шефский подарок, который заключался в посещении нами старейшей московской шоколадной фабрики имени Бабаева. Спасибо добрым людям – данной экскурсией они хотели хотя бы немного подсластить нам нашу горькую жизнь, но даже вообразить себе не могли, во что это их благое начинание выльется!
Начать хотя бы с того, что детдомовцы, которые видели шоколадные конфеты только на Новый Год, да и то, не на каждый, вдруг узрели такое невероятное количество шоколада, в котором можно было просто захлебнуться! Стоит ли говорить, что именно это мы и попытались сразу же сделать! Представляю, как охренели работники предприятия, когда совершенно дикие сироты, будто свалившиеся на их головы с голодного края, бросились лихорадочно рассовывать шоколадных зайчиков себе по карманам, за пазухи, и чуть ли не в трусы!
Они смотрели на нас квадратными от ужаса глазами и молили только об одном: чтобы у нас как можно быстрее слиплись жопы от сладостей! А мы, как и полагается клиническим сладкоежкам, дорвавшимся до вожделенного деликатеса, все никак не могли успокоиться, пока не перемазались любимым шоколадом с ног до головы! Я помню, что в одном из цехов бабаевской фабрики стояли огромные котлы с жаренным арахисом и детдомовцы так обалдели от вида этих вкуснейших орехов, что готовы были сожрать их прямо вместе с железными котлами.
Мне кажется, что, если бы нас не выпиздили с кондитерского предприятия спустя час
