Влюбленные Романовы - Анна Михайловна Пейчева
Только фельдмаршал Суворов мог справиться с нерадивым великим князем. Александр Васильевич обращался с ним строже, чем с простыми солдатами, покрикивал: «Молодо-зелено, и не в свое дело прошу не вмешиваться», – когда Константин пытался давать советы по ведению боя.
Историк Евгений Карнович сообщает: «Великий князь почтительно просил у фельдмаршала позволения присутствовать в его кабинете во время доклада бумаг. Суворов согласился на это с условием, чтобы не мешать друг другу и держать себя каждому из них так, как будто один не видит другого. Допущенный под этим условием в кабинет главнокомандующего Константин Павлович в точности исполнял уговор. Войдя к фельдмаршалу во время его занятий, он не кланялся ему, пробирался на цыпочках в уголок, там сидел смирно и молча слушал доклады и резолюции Суворова, который, со своей стороны, делал вид, будто вовсе не замечает его».
Но в целом служба в армии не исправила взрывной характер Константина. Он был шефом двух гусарских полков, и вел себя как «гусар гусаров»: пропадал в конюшнях и на офицерских пирах, волочился за женщинами, играл в карты, одалживал гвардейцам деньги без отдачи. Как писал Денис Давыдов:
Будь, гусар, век пьян и сыт!
Понтируй, как понтируешь,
Фланкируй, как фланкируешь;
В мирных днях не унывай
И в боях качай-валяй!
Жизнь летит: не осрамися,
Не проспи ее полет.
Пей, люби да веселися!
Вот мой дружеский совет.
«Избави мя, Боже, от пожара, наводнения и немецкой принцессы…»
«Женитьба усмирит буйный нрав внука», – решила Екатерина и приступила к отбору невесты для Константина. Как пишут историки, «императрица нисколько не стеснялась с германскими принцессами и приглашала их в Петербург на смотрины; для этого перебывало при ее дворце одиннадцать принцесс». Каждую невесту Екатерина наряжала по последней моде и одаривала бесценными подарками.
Французский путешественник Шарль Массон грустно вздыхает: «Юные и трогательные жертвы, которых Германия посылает в дань России, как некогда Греция посылала своих девушек на сожрание Минотавру… Эта помпа, которая вас окружает, эти богатства, которыми вас покрывают, не ваши… Конечно, ваш жребий достоин слёз тех, кто вам завидует…»
Из всех девушек Константину более всего приглянулась темноволосая Юлиана Генриетта Ульрика из Кобурга. При дворе ее окрестили «шалунья Юлия» – и правда, улыбка не сходила с ее уст. Мать невесты была вне себя от радости, писала мужу про Константина: «У него такая прямая душа, столько простоты, столько сочувствия ко всему великому и в то же время столько скромности!» Как же ошибалась наивная теща!
Семейная жизнь 14-летней Юлианы напоминала кошмарный сон, от которого она никак не могла проснуться. 17-летний муж заламывал ей руки, заставлял принимать участие в жестоких военных играх, а однажды едва не застрелил супругу из пушки. Юлиана теряла сознание от страха, едва завидев Константина. Ей повезло только в одном – у них с великим князем не было детей. Через четыре года после свадьбы девушка сбежала домой, к маме и папе, и только после этого выдохнула: поправила здоровье, родила ребенка от любимого мужчины – французского дворянина, собрала вокруг себя музыкальный кружок.
Константин тем временем развлекался от души – закрутил роман с польской фрейлиной Четвертинской, потом переключился на француженок. Завел двух детей от актрисы Клары-Анны де Лоран, потом еще одного сына – от Жозефины Фридрихс, весьма предприимчивой молодой особы, которая в юности работала продавщицей в модном парижском магазине. Великий князь был очень доволен тем, как устроилась его личная жизнь, и на досуге распевал песенку собственного сочинения, начинавшуюся словами: «Избави мя, Боже, от пожара, наводнения и немецкой принцессы…» Остальной текст песенки не сохранился, поэтому приведу подходящие стихи самого знаменитого гусара Дениса Давыдова:
Он часто с грозным барабаном
Мешает звук любовных слов;
Он так и нам под доломаном
Вселяет зверство и любовь.
В нас сердце не всегда желает
Услышать стон, увидеть бой, -
Ах, часто и гусар вздыхает,
И в кивере его весной
Голубка гнездышко свивает…
После расставания с Юлианой прошло 19 лет, прежде чем великий князь выпросил у императора разрешение на расторжение брака – когда Константин наконец встретил женщину, способную привести его в чувство. Это был первый официальный развод в семье Романовых.
«Льва победила голубица»
С Жанеттой Константин познакомился в Варшаве, где служил наместником российского императора. Возложенная на него государственная миссия была чрезвычайно деликатной и требовала особого подхода – отношения России с Польшей всегда складывались сложно. Великий князь эту миссию провалил – из-за своей необузданной горячности и грубости. Поляки свергли его через 15 лет, но восстание случилось бы намного раньше, если бы не Жанетта Грудзинская, смягчившая нрав Константина и продлившая ему спокойную, размеренную жизнь на берегу Вислы.
По-польски ее звали Иоанна, она была дочерью графа, воспитывалась в католической школе и имела твердые моральные принципы. Девушка поразила всю Варшаву своей красотой и «необыкновенною грациею в танцах». Как пишет историк Евгений Карнович, «с лишком сорокалетний Константин Павлович почувствовал к Иоанне неодолимую страсть, пылкую, как первая любовь юноши… С годами великий князь все более и более влюблялся в Жанету и, зная, что эта девушка не поддастся никаким обольщениям, решился вступить с нею в брак».
Свадьба была чрезвычайно скромной, как и последующая семейная жизнь великого князя. Константин буквально не вылезал из своего любимого белого холстинного халата, целыми днями сидел возле молодой жены, смотрел на огонь в камине и читал польские газеты, специально коверкая шипящие, чтобы развеселить Жанетту. Он возобновил общение со своим старым наставником Лагарпом, которому писал трогательные письма: «Я счастлив у себя дома и главная тому причина – жена».
Знакомые не могли надивиться переменам, произошедшим в характере бравого гусара. «Льва победила голубица», – шептались приближенные, насмотревшись, как Жанетта строго говорит мужу: «Константин! Надобно прежде подумать, а потом делать, а ты поступаешь совершенно наоборот!»
Это благодаря Жанетте великий князь отрекся от престола после кончины брата Александра I в 1825 году. Она умоляла мужа не принимать ответственность за судьбу всей державы – и Константин ее послушался, хотя имел полное право на корону. Ему ведь уже даже присягнули младшие братья и войска в Петербурге, а Монетный двор оперативно напечатал редчайший ныне «константиновский рубль». Но любовь к молодой супруге оказалась сильнее любви к власти. Константин отдал трон брату Николаю, а сам погрузился в
